Это сильно подействовало на Милонова - он стал задумываться, стал вспоминать прежнюю жизнь свою. Невольный ужас напал на него при воспоминании о том, как разгульно и бесшабашно проводил он время. Тут же решил он навсегда расстаться с прежней жизнью и остальные дни посвятить покаянию. Нимало не медля, подал он в отставку, снял блестящий гвардейский мундир, надел простой овчинный тулуп и в нем пешком пошел в Киев с намерением поступить для покаяния в Киево-Печерскую лавру. Лаврское начальство, увидев полковника гвардии в простом тулупе, затруднилось принять его в число братии и предложило Милонову лично явиться к Киевскому митрополиту с просьбой о поступлении в монастырь. Митрополит очень удивился, увидев пред собой полковника в нищенской одежде, но когда Милонов откровенно рассказал ему все случившееся, митрополит посоветовал ему отправиться в пустынную обитель Глинскую (Курской губернии) к старцу игумену Филарету и под опытным его руководством подвизаться там в спасении своей души. Милонов так и сделал. В Глинской пустыни он проводил жизнь строго монашескую и был постник и молитвенник, каких мало. Он пережил игумена Филарета и уже при преемнике его, игумене Евстратии, блаженно почил о Господе.
Случается и так, что диавол, смотря по обстоятельствам, принимает человеческий образ и теми или другими видимыми действиями, видимыми искушениями, всячески старается привести человека к самоубийству. Это яснее всего показывает, кто - истинный виновник самоубийств. Событие, о котором я сейчас расскажу, произошло в Москве летом 1863 года. Одна почтенная дама, вдова, родом дворянка,[4] по своим домашним обстоятельствам принуждена была переселиться в Москву. Там у нее оставался порядочный капитал, на который она думала дать воспитание своим трем малолетним детям. Но каково же было ее удивление и горе, когда по приезде в Москву она узнала, что капитал весь был растрачен одним старинным другом ее отца, которому покойная мать ее вверила его на хранение. Вдове грозила безысходная нужда. Тяжело было у нее на душе. Для облегчения своей душевной тяготы она обратилась к молитве. Ежедневно ходила она к Никольским воротам, в храм Пресвятой Богородицы Владимирской и там пред иконой Ее изливала свою скорбь. В один из таких дней, в месяце июне или июле, она особенно усердно молилась Божией Матери. Душа ее успокоилась от молитвы. Но по выходе из храма мысли одна другой тяжелее полезли ей в голову. Все безотрадное положение встало пред ее глазами с особенной силой. Ей стало ясно представляться, как, издержав последние деньги, она будет ходить и просить чужой помощи, в которой ей будут отказывать, и как дети ее в лохмотьях, изнуряемые голодом, будут умирать на ее глазах. Не выдержала она этого, спокойствие ее пропало, и в душе забушевала буря. Сейчас же у нее мелькнула мысль, не доживая до этого, покончить с собой. Быстро и без какой-либо определенной мысли пошла она по Москве. Слезы текли ручьями по ее лицу. Не замечая, куда идет, она прошла несколько улиц и очутилась около церкви Василия Блаженного, близ Москвы-реки. Мысль покончить с собой не выходила из головы, но она не знала, как и где привести ее в исполнение.
Вот несчастная женщина вышла на набережную реки. Вдруг с левой стороны подле нее очутилась девочка лет 14 отвратительной наружности. Лицо ее было очень смугло, черные, небольшие глаза как-то пытливо заглядывали даме под шляпу; короткие черные волосы торчком лежали на голове, покрытой затасканным зеленым бумажным платком. Неприятна для женщины была такая назойливая спутница и она, желая избавиться от нее, ускорила шаги, но девочка не отставала ни на шаг. Та остановилась и наклонилась вниз, показывая вид, что завязывает шнурок своего башмака, и, думая, что в это время ее спутница уйдет вперед. Но девочка тоже остановилась и стала ждать ее, стараясь в то же время поближе заглянуть ей в лицо. Тогда женщина пошла еще скорей и, почти бегом перебежав набережную, вступила на мост, который ведет к Пятницкой улице. Мост тогда только еще отстраивался, железные решетки по бокам не были поставлены, по нему еще не ездили, а только ходили пешком. Однако девочка не отставала.