Вильям хорошо успевает по истории. У него великолепная память на даты и имена. Его сочинения, точные в том, что касается фактов, показывают, что он (пока) не чувствует тяги к этому предмету.
Брайан Джонсон, учитель истории.
Увы, Вильям не художественная натура. Он с удовольствием присутствует на занятиях и очень старается. Мы упорно работаем. Полагаю, что на этом предварительном этапе мы можем считать, что он поднялся над нулевым уровнем.
Майлис Местерсон, учитель рисования.
Вильям великолепно играет в теннис. Он прекрасно показал себя в последнем турнире с Итоном. Он хорошо плавает и мог бы развивать еще большую скорость, если бы нашел оптимальный ритм дыхания. Он не гимнаст — но нельзя же преуспевать во всем, не правда ли? Поздравляю тебя, Вильям, с победой в школьном теннисном турнире юниоров.
Артур Колдвел, физическое воспитание.
Вильям изготовил замечательную шкатулку, пользуясь выполненными им чертежами, в качестве зачетной работы в этом семестре. По-моему, ему это доставило радость.
Корин Морган, учитель черчения и труда.
Вильям хорошо чувствовал себя на протяжении всего семестра. Как вы знаете, он страдает легким заиканием. Это становится особенно заметно, когда он волнуется. Скорее всего с возрастом это пройдет. Он здоровый, спокойный, веселый ребенок.
Меган Овистон, старшая медсестра.
Внизу даты. Обозначен день начала занятий в следующем семестре. Расписанное по часам четко организованное будущее.
«Конфиденциально.
Глубокоуважаемые сэр Чарльз и леди Гардинг, Стефан — одаренный и очаровательный ребенок. Весьма привлекательное, а в будущем, возможно, опасное сочетание. Мы уже говорили об этом. Я давно обратил внимание на эти «дары». Происшествие на башне, само по себе не содержащее ничего, что могло бы вызвать беспокойство, тем не менее не следует игнорировать. По-моему, его следует рассматривать как предостережение всем нам.
Мистер Блейк полагает, что «крайности ведут…» и так далее, но история показывает, что мистер Блейк не прав. Мне не кажется, что Стефан гений. Но он наделен выдающимся умом. Было бы уместно напомнить известные строки Драйдена: «Великий ум и сумасшествие — союзники, и их разделяет лишь тонкая перегородка».
Мне кажется, что Стефану будет спокойнее в малой школе, которую мы собираемся в ближайшее время открыть для наших подопечных. Во главе этой школы будут стоять мистер и миссис Трент. Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что миссис Трент увлекается пейзажной живописью. Они оба очень добрые и деликатные люди.
Из приложенных аттестаций следует, что Стефан учится неровно. Он блистает по одним предметам и нерадив в других.
Поскольку вы не смогли встретиться со мной до окончания семестра, я счел необходимым написать вам и высказать свою точку зрения.
После трагедии, произошедшей с моим сыном, я с большей решительностью стал брать на себя смелость предупреждать родителей о тех опасностях, которые могут возникнуть в столь сложном деле, как воспитание детей.
Искренне ваш
Бротон Вест, директор школы».
Я нашла это письмо через много лет после того, как оно было написано. Элизабет, уезжая, ничего не взяла с собой.
Воспоминания. Неясные голоса. Память никогда не бывает чиста. Любое воспоминание окрашивается тонами прожитой жизни.
Были ли они правы тогда, эти голоса, наводнившие мою комнату? Был ли подлинным гнев, слышавшийся в презрительном смехе Стефана? Когда он стоял здесь во время допроса о «происшествии на башне», учиненного Чарльзом, и не соглашался с тем, что вел себя безрассудно и легкомысленно? А Вильям страстно защищал своего кумира? Был ли искренним запал его детского обожания?
Возможно, любовь к повторению старых мелодий нам внушили бродячие музыканты. Я обернулась к ним. Словно прядь моих волос была натянута на инструменты, на которых они играли, и тянула меня в прошлое. Я услышала голос Вильяма.
— Дядя Чарльз… честно… ну пожалуйста, попробуй представить себе это… Стефан стоял на парапете, высоко над нами… Черт возьми, он не трус, дядя Чарльз. И Хендрикс — этот ужасный, заносчивый, подлый Хендрикс на плацу… И Стефан кричит: «Друзья, рядовые храбрецы и старосты, приготовьте ваши уши, я собираюсь стыдить Хендрикса, а не петь ему хвалу. Боль, которую причиняют обидчики, идет за ними. За их отчетами прячется трусость. Так давайте же не будем заодно с Хендриксом». И тогда, дядя Чарльз, один мальчик, Олдхам, закричал: «Гардинг, какого черта! Вы соображаете, что вы делаете?» — «Я, Олдхам, защищаю справедливость». О, дядя Чарльз, вы должны гордиться Стефаном. Пожалуйста, позвольте мне досказать. Пожалуйста.