— А чего, собственно, теснимся здесь? — спросил Макс, — Предлагаю подняться на второй этаж. Раз уж Тамир для меня забронировал випку, то не стоять же ей пустой.
Мы все переглянулись с азартом. Тамир — хозяин Элизиума.(гг романа «Над пропастью в огне» Штогрина Анна. прим. автора) Неужели Макс с ним так хорошо знаком?!
— Обалдеть. Идем все в випку, — радостно взвизгнула Настя и первая встала из за столика с бокалом мохито в руке.
Мы прошли мимо танцпола, и я замерла, когда почувствовала легкое прикосновение ладони к талии.
Оглянулась, проверить догадку. Это была, и вправду, рука Макса. И взгляд его стал совсем зеленым. Гремучим. Волнующим.
Мне стало резко жарко и тесно в одежде и сухо во рту.
Только этому мужчине было подвластно разбудить во мне истерзанную насильником сексуальность…
Мой Макс вернулся и помнит меня! Кажется, я стремительно схожу с ума от счастья!
Глава 6. Лиза и Макс
— Я скучал, Лиза, — шепнул Макс возле моего ушка и горячий выдох опалил кожу сильнее прикосновения руки.
Я хотела закричать, что я тоже, броситься ему на шею. Но этот придурок, Глеб, все испортил в мгновенье.
— Лизок, дай руку, чтоб на лестнице не споткнуться, — проговорил тестостероновый амбал и, не дожидаясь моего ответа, вцепился в меня своей лапищей и утащил вперед.
Касание ладони Макса исчезло. Стало так холодно, будто я на заснеженной вершине Эвереста.
— Глеб, пусти меня, — прошипела я сквозь зубы. Это ж надо было этого идиота взять с собой именно сейчас! У меня точно карма подпорчена.
— Сейчас, детка, присаживайся, — громила подтолкнул меня к дивану и собирался сесть рядом.
Это какое то наказание!
— Глеб? Кажется, так тебя зовут? — холодно спросил Макс.
— Да, дружище, падай, — усмехнулся тот и показал на свободный стул.
Но у Романова были другие планы.
— Позволишь сесть рядом с Лизой. Мы не виделись пять лет. Нам многое надо обсудить, — Макс ровно и четко осадил наглость Глеба.
Я замерла не дыша. Хоть бы у этого перекаченного в тренажерке идиота хватило мозгов не спорить.
Что-то в Максе прослеживалось опасное, чего раньше в детстве не было видно.
— У нас с Лизонькой сегодня практически свидание. Давай, дружище, в другой раз вы пообщаетесь.
Боже, у меня к лицу прилила вся кровь из тела. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда.
— Нет. В этот раз, — отчеканил Макс и заложил руки в карманы брюк. Он не выказывал агрессии, но все замолчали и напряглись. Даже Настя, что смеялась над шутками Саши удивлено глянула на Романова.
— Да ладно, ты чего, дружище?! Еще наобщаетесь с Лизкой, — Глеб не сдавался. Он считал себя круче и сильнее. Но я была уверена, что если завяжется драка, то Макс его изобьет. В Романове не было напускного бахвальства или раздутого Альтер эго. В нем чувствовался каленный металл под кожей.
— Я сяду на отдельный стул, — быстро произнесла я, чувствуя, что ни один из мужчин не уступит. И если в случае с Максом мне было приятно. То этот деградант на анаболиках Глеб будил во мне ярость.
— Лизонька, ты чего? — спросил он, когда я зло оттолкнула его плечом.
Из-за него я была вынуждена ютиться на пуфике, а не рядом со старым товарищем, который был первой моей любовью.
И теперь будил во мне очень томные и веские ощущения.
— Как дела, Макс? Чем занимаешься? Куда пропал на пять лет? — спросила я у Романова, заведомо игнорируя Глеба.
Макс улыбнулся мне по душевному. На его впалых щеках появились ямочки. Ох, он был невероятно сексуален и красив. Волосы цвета спелого каштана были аккуратно модно пострижены, расстегнутая рубашка на несколько пуговок на шее, обнажала впадинку между ключицами и были видны просушенные мышцы груди. Глебу надо было бы долго сидеть на строгой протеиновой диете, чтоб добиться такого рельефа.
Да, я определенно гордилась Максом. И его достижениями, и его внешним видом.
Из моих девичьих воспоминаний о милом джентльмене, скромном парне, он перерос в брутального уверенного в себе мужчину.
Макс присел на край дивана и подался ко мне навстречу. Я нагло пользовалась возможностью снова рассмотреть его лицо. Чувственные губы, нос с горбинкой, которой раньше не было, большие глаза в обрамлении кофейных ресниц. Скуластое лицо с волевым подбородком для меня казалось идеальным образцом мужской красоты.
— Я работал, Лиза. Много, — сказал Макс.