Выбрать главу

— Тебе же приятно, Рина! Скажи, что тебе нравиться моя грубость!

— Н-н-ет! — через силу ответила я. Но он, конечно же, не поверил словам.

— Знаешь, никакая особа не откажет великому демону отдаться! Даже ты! — после этих слов, его голова оказалась между моих ног, а его язык начал скользить по клитору, просачиваясь все глубже. Словно в каком-то тумане я умоляла его остановиться, но он просто игнорировал и продолжал свои «пытки». Уставши бороться, я наконец решила отдаться его ласкам. Но тут я увидела то, от чего в моем горле почувствовался новый комок страха.

Демон решил полностью оголиться, сняв все. Взяв в руки свой член, он начал нежно массировать его.

— Твоююю мааать…это же только сон, да? — спросила я пытаясь не рехнуться

— Сон…но ощущения настоящие…

— То есть вот эту дубину в себе я блин почувствую? — поинтересовалась я ну так чисто теоретически

— Ох еще как почувствуешь…я буду стараться…не бойся…

— Неа. А может не надо?

— Я очень хочу тебя попробовать… — зашептал он, а затем резко сжал руками мои бедра впиваясь в кожу острыми когтями, я ощутила, как его когти до крови царапают меня, он резко подтащил меня к себе поближе.

— Это мой мир…и это моя иллюзия…и я испробую тебя… — зашептал он мне на ухо, я со всей силы сжала одну ногу в колено и ему не повезло…согнувшись пополам он громко выругался. Резким движением руки притянул меня к себе и…внезапно я услышала, как поет петух…

— Проклятие…не успел! — демон выругался — Ладно тебе пора уходить, но сегодня ночью я приду, сладких снов! — прошептал он и…исчез, растворившись в туманной рассветной дымке…Меня словно куда-то вышвырнуло и…я, ударившись спиной о что-то мягкое открыла глаза. Я лежала в своей кровати в своей келье.

«Боже…вот гребанный сон!!» — выругавшись я присела. И…поняла, что на мне нет ни сорочки, ни нижнего белья…

«А где…» Испуганно вскочила с кровати. Накинула на себя халат и побежала первой с утра пораньше в душевую. Наскоро умылась, когда сзади ко мне подошла Алена

— С добрым утр…ах ты ш твою маать! — она прикрыла рот ладонью

— Что случилось? — испугалась я

— Ам…что у тебя с телом? — спросила она

— А что? — не поняла я

Алена молча подвела меня к большому зеркалу в полный рост что висело в конце душевой — Вот…

Мое тело…оно было все в ссадинах и порезах, а бедра…они и вовсе были со следами от острых когтей с засохшей кровью…

— Какого… Это был сон, всего лишь сон!!! Гребанный сон! — перепуганная выбежала прочь из душевой и случайно налетела на какую-то из монахинь. Едва не сбила ее с ног, извинилась, хотела побежать в келью, но тут монахиня резко ухватив меня за руку, ее глаза налились чернотой, и она широко улыбнулась — Вам тут просили передать…вы ночью у Господина когда в гостях были…свой не полный третий забыли..

И протянула мне мой лифчик, а затем понюхала трусики и швырнула их следом. — Котенок, он придет ночью…ты ему так понравилась…жди его после полуночи…

Громко закричав, я оттолкнула от себя тетку и побежала сама не знаю куда…прочь по коридору…

Алена кинулась за мной — Что она тебе сказала?

Я РЕЗКО ОСТАНОВИЛАСЬ И СХВАТИВ ПОДРУГУ ЗА ПЛЕЧИ, ВСТРЯХНУЛА — МНЕ НУЖНО КОФЕ! МНОГО КОФЕ!

— Зачем?

— Мне нельзя спать! Нельзя!!!

его вкус

Весь день я пила кофе, которое оказалось только в доме у Августина, в обители не разрешалось его употребление. Я ходила по гостиной меряя шагами большую комнату, старясь на смотреть Августину в глаза, казалось он словно читает мои мысли и понимает, что что-то со мной не так.

— Малышка…ты часом не заболела? — наконец спросил он, на что я отрицательно замотала головой.

— Неа! Я просто устала

— Милая так пойди тогда поспи…приляжь…

— Нет! — истерически закричала я, а увидев его настороженный взгляд, вздохнула — Нет, мне нельзя спать! Вышла из дома на улицу…вечерний воздух взбодрил меня. А сонливость быстро улетучилась.

Я вернулась в келью, где меня уже ждал…Евграф.

Подошел ко мне…

— Я не… — он прижал палец к моим губам.

— И слушать возражения не хочу. Это твоя судьба: бери меня вот такого и люби самоотверженно. — вдруг заявил он

— Евграф, что ты …

— Тсс, — палец приласкал мою нижнюю губу, — Я что тебе противен?