– А для чего? – подыграли из чрева автобуса с юморной интонацией.
– А ему нужно было получить разрешение на «чес», – подхватила Алла интонацию. – Это совершенно гениальное изобретение советской эстрадной школы и многие флагманы этого движения сейчас незаслуженно забыты, так же, как и Эдуард Смольный!
– Эдик Смольный!!! Это звучало так гордо! Это был Адмирал Советской эстрады! – вставил Славик. – Как он воровал! Как воровал!!! И как гениально! И что характерно, воровал не только для себя! Его пытались посадить, как господина Фунта (уж не молод был детина), при Сталине, при Берия, при, кто там еще после них был? Я уже всех и не помню. То есть при всех, ну и конечно при Брежневе. Просто в те времена это называлось воровством, а так работал весь мир.
– Тогда бедному нашему артисту, отпахавшему трех-четырех часовой концерт и принесшему в казну не один миллион рублей с него, платили голую ставку. Ставка составляла семнадцать рублей и сорок копеек у Народного артиста, а у простого саксофониста, или там у гитариста – три рубля восемьдесят копеек, – дополнила Алла.
– А Эдик так не думал. Он думал, что Артист это звучит ГОРДО и вознаграждаться должно не СТЫДНО!!! Наша Алла тоже может ого-го, но она могла бы быть его ученицей ну, скажем, второго класса. А теперь представьте, на какие подвиги мог воодушевить больших партийных начальников наш уважаемый Адмирал Советской Эстрады, опираясь на наши знания про Аллюнчика? А? Представляете? Отвечаю! На любые! – не унимался Слава.
– Ты меня хвалишь или обзываешь, я что-то не поняла?
– Конечно, хвалю! Ты у нас главный таран эстрады! А для нас вообще незаменимый человек!
– Тогда не перебивай! Так вот. Сватовство, считайте, состоялось. Теперь город должен был чуть-чуть повариться в своем соку… усваивая рекламные афиши. А затем начиналось самое главное. За десять дней до начала фестиваля с какой-нибудь потрясающей афишей, связанной или с названием города, или с историей, или с годовщиной от… или с близлежащей датой, или что либо экзотическое вроде поддержания порабощенных негров в Уганде или Чаде, приезжал наш Адмирал. И за десять дней поднимались дивизии, танки, вертолеты, конная милиция, или что там было в городе конное? Пионеры и школьники, ветераны, местные фольклорные коллективы, или не фольклорные, или духовые, и вообще, все что было в этом городе… Участвовали («заряжались») все площадки, включая самые небольшие. Смысл в чем (а суть в чем?) – а в том, чтобы каждый житель города посмотрел фестиваль, то есть попроще – деньгу в кассу принес!
И вот начиналось само действо! Начиналось прямо с утра. Все площадки города, большие и маленькие, все жители его просыпались под музыку. Она гремела бравурными маршами, фольклорными русскими перепевками и частушками приличного содержания. Духовые оркестры, фольклорные коллективы, детские хоры, местная художественная самодеятельность озвучивала улицы очумевшего от нахлынувшего счастья и музыки, тихого провинциального городка эпохи Развитого Социализма. И радость, для которой нет предела, утихомириваясь на улицах, переливалась в помещения, с началом грандиозного концерта, я бы даже сказала Концертища! Он начинался одновременно на всех этих «заряженных» сценах. Не успел, например, Николай Караченцов отпеть в ДК «им. Ленина» (а ДК «им. Ленина» был в каждом уважающем себя захолустье, даже если это колхозный сарай), на одном конце города, как тут же мчался на поджидавшей его у входа в ДК «Волге» на другой конец города в ДК «им. Калинина». Оттуда на стадион, навстречу ему мчался наш вечный Д’Артаньян, Михаил Боярский, или певица Толкунова. А затем на открытый стадион. А затем на закрытый стадион. А затем на какой либо завод, где цех побольше и народу набежит соответственно.
– И так все участники и по кругу, и по кругу… а Эдик дирижирует, – не унимался Славка. – Но это еще не все! На открытом стадионе, как на самой большой площадке, которая еще и, как правило, надстраивалась и увеличивалась в посадочно-стоячих местах, начиналось… Летали вертолеты и самолеты, оттуда сыпался, прямо на очумевшие и оглохшие с раннего утра, головы зрителей, десант. По стадиону проходили полки, часто переодетые под сорок первый год. Шли танки, потому что без освящения нашей Великой Отечественной и Священной никакой партийный шишка не рискнул бы своей шкурой и карьерой, читай – партбилетом… Следом за всем за этим на стадион вылетали тройки. Шли заслуженные хлеборобы и механизаторы, пионеры и школьники. Заслуженные пенсионеры и ветераны. И так далее и так далее… Во все это были вкраплены бриллиантами Звезды Советской Эстрады, и Цирка! Вы же знаете, что Советский цирк циркее всех цирков! Первой, второй, третьей. Были и пятой, десятой величины и НЕ звезданутые. Всякого народу было, ну очень много! – воодушевленно рассказывал Слава, блестя глазами.