– Но она ведь тебя посещала первое время?
– Да, но я ей запретил. Приходила всегда пьяной. Только позорила меня.
Тётя Катя тяжело вздохнула:
– Ты, Сёмочка, не суди так легко людей. Тем более, мать. Ты знаешь, родной, – тепло посмотрела она на него, – жизнь очень тяжелая штука. В ней ведь не только белое и чёрное. Она, милок, очень уж разноцветная. Ты это поймёшь, когда начнёшь жить самостоятельно. И поверь, тебе часто придётся делать то, что тебе будет казаться неправильным. Твоей матери, может, тоже не нравится та жизнь, которой она живёт.
– Так пусть пить бросает, – сердито бросил Сёмка.
– Поверь, это не так легко. Она, думаешь, сама не страдает. Думаешь, она не переживает, что её единственный сын отказался от неё.
– Если бы переживала, то постаралась бы измениться…
– Ой… молодёжь, молодёжь, – обречённо протянула тётя Катя, – как у вас всё легко. Жизни вы просто ещё не знаете. Ну, ничего, Сёмочка, со временем ты, может, всё ещё и поймёшь. – Она посмотрела ему прямо в глаза и назидательно произнесла: – Я тебя только об одном попрошу, родной. Ты посмотри на свои отношения с матерью с совершенно другой стороны. Подумай над тем, что ты, может, ей очень нужен. Ты, тая в себе обиду, думаешь только о себе, о том, что мать о тебе не заботится. А ведь и о ней кроме тебя некому позаботиться. Ведь и у неё на этом свете кроме тебя никого нет.
Сёмка ошеломлённо посмотрел на тётю Катю.
– Я подумаю, – сухо произнёс он.
– Вот подумай, сынок…
Тётя Катя замолчала, услышав скрип входной двери.
– А вот и пропажа, – довольно протянула она, увидев Веру. – Ну, наконец-то. Где ж тебя так долго носило? – кинула она на неё внимательный взгляд. – Так на тебе и лица нет, моя ты хорошая. Что случилось?
Вера лишь отрицательно кивнула головой. Жалобно посмотрев на Сёмку, она устало направилась вдоль длинного коридора.
Тот быстро догнал девушку.
– Вот где ты пропадала целый день? Нельзя было прийти и сказать, что с тобой всё в порядке? Ты же знала, что я буду переживать.
Вера, ничего не отвечая, продолжала идти дальше.
Сёмка, схватив её за руку, резко развернул к себе:
– Ты мне можешь хоть что-нибудь ответить? – сердито посмотрел он на неё, но увидев в её глазах боль и отчаяние, растерянно промямлил: – Что случилось, Вер?
Та вместо ответа заплакала.
– Перестань, Вер, ну, что ты, – нежно гладил он её волосы, – всё образуется.
– Я не нашла его. Его нигде не было. Он уехал домой, даже не попрощавшись со мной. Через несколько дней его заберут в армию, и я его больше никогда не увижу, – обречённо произнесла она.
– Ах, – незначаще отмахнулся рукой Сёмка, – ерунда это всё. Почему это ты его больше не увидишь? Отслужит и вернётся.
– Вернётся, да только не ко мне. Я потеряла его, – ещё сильнее расплакалась Вера.
– Всё будет хорошо. Если он тебя по-настоящему любит, то обязательно вернётся к тебе.
Но Вера не слушала его. Она была уверена, что Андрей никогда её не простит.
– Я его потеряла, я его потеряла, – безутешно повторяла она.
Глава 8
Антон Ковалёв кинул грустный взгляд на высокий железный забор, обвитый колючей проволокой. Долгие восемнадцать лет провёл он за этим забором. Какими тяжелыми и непосильными оказались они для него. В свои тридцать шесть лет, он чувствовал себя разбитым, изжившим стариком, и было невыносимо горько и обидно за впустую растраченные годы. И самым обидным было то, что какая-то нелепая случайность стала причиной его трагической судьбы.
Перед глазами Антона предстали картины давно минувшего. Он почти явно перенёсся в прошлое, ощутив боль и отчаяние тех роковых дней. Он снова был восемнадцатилетним мальчишкой, только что закончившим школу, и считавшим, что ему в этой жизни всё по плечу. Он был красив, молод и безумно влюблён в свою соседку Машу, самую красивую девушку села. Молодые люди встречались уже больше двух лет, и хотя они и не давали друг другу никаких обещаний, но Антон считал, что в их отношения всё ясно и без слов. Он был уверен, что они просто созданы друг для друга, и ничто в жизни не помешает им быть вместе. Когда Маша сказала ему, что едет в Ставрополь поступать в педагогический институт, то он всё же отпустил её с лёгким сердцем.
– Ничего, – сказал он ей тогда, – разлука только укрепит нашу любовь. Как раз проверим силу наших чувств, – без всяких опасений сказал он, совершенно уверенный в честности и преданности Маши.
– Если я ещё поступлю, – озабоченно произнесла Маша.
– Да куда ж ты денешься? – не понимал её переживаний Антон. – С твоими-то знаниями!.. Будешь так же, как и твоя мама преподавать детишкам литературу. Только, – ласково улыбнулся он ей, – боюсь я, что они тебя, такую хрупкую и кроткую, съедят в первый же день.