– Такие вещи надо знать заранее. Иначе зачем вся эта суетня? Ради прокорма?
С натугой полез в машину.
На заднее сиденье.
– Так что же ты вынес из жизни, гражданин Ржавый? Отвечай.
– Отвечу, – сказал тот обстоятельно. – А вынес я из жизни вот что. У каждого человека есть цена, до которой он держится. А потом его можно купить. С потрохами, если хотите. Но можно и без потрохов.
– Это всё, что ты вынес? За целую жизнь?
– Куда больше? – сказал Ржавый и сел за руль.
Незнакомец глядел на него замученно, телом опадал книзу.
– Ощутил ли ты, Ржавый, радость бытия? Хоть разочек?
– Че-его?!..
– Ничего. Проехало...
Повалился на бок, щекой к прохладной обивке.
– Родина... – шептал. – Открою тебе секрет... Дедушка Баламут помирать собрался. Срок вышел...
– Не успеешь, – пообещал Ржавый. – Довезем до границы, перекинем на ту сторону, там и помирай.
– Это ты не успеешь... – пообещал незнакомец и глаза прикрыл. – Будете тут хоронить. Баламута – в родимой Талице...
Ржавый заторопился.
Задергал рычаги.
Машина чихала и не заводилась.
– Только уж... – попросил, затухая. – Не сжигайте... Не надо... Чтобы могилку... дождем смыло...
– Нет! – кричал Ржавый в отчаянии. – Не умирай! Погоди малость! Ты не сделаешь мне такой пакости!..
– Сде-лаю... – шепнул, обмирая.
И сделал.
Его ликвидировали ночью.
Тайком.
Без музыки и свидетелей.
Только служительница – для дела. Уполномоченный – для протокола.
Заколотили. Опустили. Сожгли.
Пепел отвезли к границе, дождались попутного ветра и развеяли над тамошней территорией.
Во избежание дурного примера, который всегда опасен.
10
Наутро Непоседов увидел ее на площади.
Девочку – светлосиний карнавальный фонарик, что вприпрыжку бежала в гримерную.
Рядом бежал старый спаниель за тем же делом.
– Собачка! – кричала на бегу. – Какие у тебя ушки, собачка! Мягкие! Шелковистые! Вот бы из них – сапожки!..
И хохотала радостно.
Увидела Непоседова – кинулась к нему, юная и доверчивая.
– Ур-ра! И не поверишь! С сегодняшнего утра! Я! Невеста! Вместо Начинки! Ур-ра-ра!!..
Добежала. Встала. Глядела на него в радостном потрясении.
Спаниель встал, дожидаясь.
– Ты слышишь? Я – невеста! И имя дали – вместо номера!
А Непоседов уже оглох, ослеп, стремительно уходил в себя, как опускался в прозрачные глубины в поисках драгоценной жемчужины.
– Есть предложение, – сказал осторожно, чтобы не спугнуть. – Сбежим. Вместе. Прямо сейчас.
Смотрела, не понимая.
– Куда это?
– Далеко. Через стенку. Вдвоем.
– А как же невеста?.. Карета с женихом?..
– Я жених, – сказал тихо. – Ты – невеста моя.
Глядела пристально, закусив губу. Как выискивала скрытый подвох.
– Что тебе эта роль? Я предлагаю жизнь. Как захотим, так оно и будет.
Обошла аккуратно, чтобы не задеть.
– Потом... В другой раз. Очень уж хочется...
И побежала через площадь вприпрыжку за спаниелем.
А Непоседов глядел ей вослед.
Как захотим, так оно и будет. Как захотели, так оно не вышло.
И одинокий ныряльщик без добычи медленно и неохотно всплывал на поверхность...
Заняли свои места.
Выдвинулись на исходные позиции.
Зафиксировали на лицах выражения.
Но поезд... не пришел.
Не пришел поезд – международный экспресс, не проскочил через поля, не промелькнул через перелески, пузом не прошелестел по рельсам.
Приполз на станцию чумазый, сопящий, пыхтящий, маслом заляпанный, дымом окутанный паровоз с пустыми платформами, нагло встал на первом пути.
– Эй! – закричал уполномоченный Ржавый из-под перрона. – Куда залез, дядя?
– Куда надо, – сумрачно ответил машинист. – Хватит. Наигралися. Экспресса больше не будет.
– Это как это?!
– А так это. Изменение политики. Отмена маршрута. Чтобы Баламуты не просочились.
Зашевелились на платформах рабочие, отладили кран, крюком подцепили крышу у вокзала.
Вздернули – и на платформу.
За ней – стенку. За ней другую. Перрон по частям. Семафор с водокачкой.
Всполошились. Засуматошились. Забегали вокруг – мурашами из развороченной кучи:
– Как это? Как это?!.. Кто это? Что это ?!..
– То это, – сказал машинист. – Всё разберем. Весь город. Как не было.
Кафе – на платформу. Станционный туалет туда же. Пожарную машину – автобус – карету с жеребцами…
– Костюмы сдавайте, – велел напоследок машинист. – Парики с морщинами. Букеты, кольца, стаканы – реквизит.