Когда Джеки шла по длинному коридору в костюмерный цех, студия, казалось, уже совсем опустела. Было начало седьмого, и большинство людей, занятых в постановочном процессе, разошлись по домам. Джеки убрала с лица волосы и улыбнулась, подумав о том, что в начале февраля они уже, может быть, смогут перебраться в «Адельфи». Мечты начинали сбываться, и премьера была уже не за горами.
Дверь в костюмерный цех была приоткрыта. Джеки толкнула ее и вошла. Комната как будто была пуста, но одна из ламп продолжала гореть. В помещении был небольшой закуток, перегороженный ширмой в восточном стиле, за которой находились рабочий стол Ивонн, швейная машинка и широкое кресло. Джеки шагнула туда, слишком поздно сообразив, какого рода встреча была намечена у Макса с костюмершей.
Чернокожая Ивонн сидела верхом на Максе, и ее полные ягодицы лихо взлетали вверх в такт его энергичным движениям. Появление Джеки было, мягко сказать, не очень уместным. При других обстоятельствах ситуация могла бы выглядеть даже комично. Ивонн была полнотелой особой, и Макс почти исчез под ее огромными ляжками. Только его тонкие, белые и почти безволосые ноги неловко торчали из-под Ивонн.
Джеки осторожно начала пятиться назад в то время, как Макс уже стонал, задыхаясь в пароксизме страсти, достигнув оргазма. Наконец он испустил последний утробный стон, и Джеки поняла, что дело сделано.
Ей удалось выскользнуть из комнаты незамеченной, и она зажмурила глаза от отвращения, успев услышать, как Макс сказал Ивонн:
— Ради Бога, слезай! Ты меня чуть не раздавила…
4
Дрю выпустил дым сигареты через нос, а потом два безупречных колечка изо рта. Он лежал на кровати в отеле и, дожидаясь Джеки, смотрел в потолок.
Он вполне мог бы поиметь сегодня днем и Роуз, обольстить которую не представляло для него не только никакого труда, но даже казалось скучным. Однако Дрю был не в настроении, а кроме того, в данных обстоятельствах сопряжено с риском, что об этом узнает Джеки, а последнее было для него сейчас ни к чему.
Дрю перевернулся на живот и раздавил сигарету в пепельнице. Его мысли переключились на Джеки, и губы скривила презрительная улыбочка. Он вспомнил то, с какой легкостью можно было добиться расположения Джеки при помощи бутылки дорогого хорошо охлажденного шампанского — только «Kрюг», естественно. Она просто обожала шампанское. Как и ее мать… Джеки, должно быть, даже и не подозревала о том, что у них так много общего.
Дрю снял трубку телефона, чтобы вызвать горничную, но передумал и набрал другой номер.
— Добрый день! — ответили на безупречном английском. — Это резиденция миссис Анжелы Кассини.
Дрю узнал голос высокомерного дворецкого, который держался так прямо, словно аршин проглотил.
— А она дома?
— А кто, простите, ее спрашивает? — холодно поинтересовался дворецкий, словно обидевшись.
— Дрю Кароччи. И передайте, что это срочно.
— Не уверен, сэр, смогу ли…
— Просто передайте то, что я сказал, — прервав его, проворчал Дрю.
Трубку положили на стол, и до Дрю донеслись гулкие шаги. Где-то раздавались голоса, кто-то смеялся, играла музыка. Вероятно, у Анжелы была очередная вечеринка.
— Что тебе надо? — прошипела она, но Дрю нисколько не огорчился из-за ее едва скрываемого раздражения. Главное, он слышал ее голос, который был так отчетлив, словно Анжела находилась в соседней комнате.
— Может быть, сначала поздороваемся?
Дрю явственно услышал, как она недовольно хмыкнула, и злорадно улыбнулся.
— Я спрашиваю, что тебе надо? — откликнулась Анжела.
— Просто я думал о тебе… Вот и все… Я вспоминал нашу последнюю встречу. И твой стриптиз для меня…
— Поторапливайся, Дрю!
— У тебя прием?
— Да, деловой прием!
Вечно у нее приемы. И вот очередной — в ознаменование основанного ею фонда покровительства искусствам в память Ллойда Шривера. Анжеле даже удалось залучить самого Барышникова. Однако ей, блистающей в роли меценатки, даже невдомек, что готовит для нее Дрю.
— Значит, все у тебя по-прежнему, — сказал он.
— Что тебе все-таки нужно, Дрю? — со вздохом произнесла она, машинально проводя ладонью по груди и плоскому животу. — Денег?
— Нет, не нужны мне твои поганые деньги… — ответил он. — Ты знаешь, чего я хочу. Или ты забыла наши встречи на мысе Код, полные любви, и те слова, которые ты лепетала, когда билась у меня в объятиях?
C Анжелы было довольно. Одновременно удивленная и смущенная его грубой прямотой, она почувствовала, что у нее дрожат руки. Больше она ничего не хотела слышать. Между ними все кончено, и начинать сначала она не собиралась.
— Мне надо идти. Меня ждут люди. Это очень важно. Я была вынуждена прервать переговоры…
— Наплевать мне на твои переговоры.
— Не начинай, Дрю!
— Давай скажи мне что-нибудь приятное, — медленно проговорил он. — Что-нибудь нежное и страстное.
— Я сказала — нет, Дрю!
— Я хочу увидеть тебя… — Он сам не узнавал своего голоса. — Я хочу, чтобы повторилось то, что было в прошлый раз.
Анжела насторожилась, но, представив себе его лицо, его красивые жадные губы, закрыла глаза. Жар желания разлился по всему ее телу и сконцентрировался между ног… Ее почти удивило открытие, какую власть он имел над ней.
— Мы покончили с этим, Дрю.
— Ты, но не я, — возразил он.
— Ничего не поделаешь.
— Плевать.
— Я сейчас не могу говорить, — вздохнула она.
— Сука!
— Мне нужно идти, Дрю.
— Нет.
— Да.
Анжела провела ладонью по лбу, покрывшемуся испариной.
— Я пришлю тебе чек.
— Засунь его себе в задницу.
— До свидания, Дрю.
Дрожащей рукой Анжела положила трубку. Ее сердце тяжело колотилось. Она все-таки отправит ему чек, ведь ей известно, что он сидит без денег. Может быть, тогда он наконец успокоится. Она снова закрыла глаза и, глубоко вздохнув, подумала о том, что даже не знает, где он находится. Неужели у него вообще нет никакого адреса?
Анжела одернула платье и посмотрела в сторону гостей, которые болтали, смеялись и пили шампанское. У нее всегда бывала уйма народу. Ее сердце по-прежнему учащенно билось, а на душе было неспокойно, но надо было возвращаться к гостям.
Дрю в отчаянии швырнул трубку.
— Сука, сука, сука!.. — твердил он.
Как он хотел отомстить ей! Его месть будет особой — приятной, сладкой. Он еще заставит Анжелу мечтать о том, чтобы он вернулся и никогда не покидал ее, даже если при этом он будет ненавистен ей.
Дрю лежал на кровати и, зажмурив глаза, представлял себя у нее в спальне. Представлял, как она медленно раздевается перед ним.
— Она просто использовала меня, — пробормотал он. — Я был для нее только очередным мальчиком, с которым она решила перепихнуться…
Дрю не понимал, почему ему не удается просто выбросить Анжелу из головы, как обычно он поступал в отношении других женщин. Всегда именно он бросал их, а не они его. Это они звонили и умоляли его снова лечь с ними в постель. Уж кто-кто, а он умел управляться с женщинами… Однако недостаточно хорошо знал самого себя. Дело в том, что еще ни разу в жизни он никого не любил и не знал, что это такое… И вот теперь полюбил.
Дрю прикрыл ладонью глаза, чтобы не мешал свет… Она еще раскается в том, что она сделала. Она пожалеет о своих словах. В этом нет никакого сомнения. Он заставит ее пожалеть обо всем. Дрю вспомнил, с каким вожделением смотрела на него Роуз Лил. В ее глазах светилась прямо-таки собачья преданность. Ему даже захотелось ударить ее, сделать ей больно. Ей и Джеки… Однако Джеки гораздо осторожнее Роуз. Как бы там ни было, он сумеет задурить ей голову. И Анжела сама прибежит к нему, потому что он знает, что делать. Кроме того, Анжела ужасно ревнива и, конечно, не вынесет того, что он близок с ее дочерью. И снова его губы скривила улыбка. Она будет просить у него прощения, будет умолять, она еще пожалеет о том, что заставила его страдать… Даже погрузившись в эти мрачные мечты, Дрю в глубине души знал, что никогда не сможет простить Анжелу.