Естественно, он уже пытался помириться с этой чертовой Ивонн, но она тут же бросает трубку. Какого дьявола ей еще от него нужно? Чтобы он на коленях просил прощения? Он дал себе слово, что прервет их отношения, как только уговорит ее вернуться на студию…
Потом мысли Макса сами собой перескочили на Надю, и он расплылся в довольной улыбке. Правда, через секунду опять нахмурился, подумав, что Полли его просто убьет, если только узнает.
Звуки рояля и первых тактов песни вывели его из задумчивости, и он хлопнул в ладоши, созывая членов труппы, которые разбрелись по студии.
— Итак, дорогие мои… Сцена четвертая. Начинаем… — сказал он и быстро обежал всех своим острым взглядом. — Какого черта, где Руперт?
— Пьет кофе… — раздался женский голос.
Ноздри Макса затрепетали от ярости, и он наклонился к микрофону с язвительной улыбкой.
— Что же, значит, мне придется идти самому его искать. Смею вас уверить, милочка моя, ему это дорого обойдется!
Девушка, которая подала голос, покраснела и хотела выскочить из зала, но в дверях появилась Джеки.
Макс тихо выругался.
— Ну, как идут дела? — поинтересовалась она с порога.
— Изумительно, превосходно!
— Очень рада, — сказала Джеки. — Значит, увидимся на утреннем совещании.
— Боюсь, мы не досчитаемся одного человека.
— Кого?
— Ивонн, — сказал он. — У нее ангина…
Драгоценная вещица была доставлена для нее из Парижа от Ван Клиффа. И конечно, через герцога и герцогиню Виндзорских. На этот раз Доджи превзошел самого себя.
Анжела рассматривала свое отражение в скользящих зеркальных дверях на террасе своего особняка, и ее пальцы любовно трогали на запястье браслет в виде тигра. Она медленно поворачивала его на руке, а затем приподняла руку, любуясь сверкающими изумрудами и бриллиантами, оправленными в золото. Она была довольна, как никогда. Герцог Виндзорский самолично принял участие в переговорах о покупке вещи, поскольку питал особую симпатию к Анжеле, которая казалась ему чудесной американской Золушкой.
Она поднесла драгоценный браслет ближе к глазам, поглаживая тигриные лапы, усыпанные мелкими бриллиантами, а потом, не удержавшись, даже поцеловала его нос, сделанный из изумительного оникса… И какой умница Доджи: ведь вспомнил, какой глубокий вздох, полный восхищения и зависти, вырвался у нее из груди, когда они вместе были на той ювелирной выставке!
Анжела взяла карточку, которая сопровождала драгоценный подарок, и снова прочла слова Доджи: «Надеюсь, эта безделушка порадует мою тигрицу…»
Она отошла от окна, чтобы взять бокал шампанского и включить музыку. Из динамиков полился завораживающий голос Гарри Коника, и, счастливо улыбнувшись тому, как замечательно соответствовала эта музыка ее настроению, она упала на роскошные шелковые подушки.
— Тигрица!.. — проговорила она с усмешкой.
И сразу ее мысли переключились на очередной съезд демократов в Чикаго, на все эти приемы, банкеты, появляться на которых ей было запрещено, потому что Доджи все еще соблюдал траур. C тех пор, как он находится в этом чертовом городе, они даже ни разу не говорили друг с другом. Анжела надула губы. Наверное, Доджи мог бы проявить к ней свое внимание каким-нибудь другим способом. Почему бы, например, было не сделать нормальный подарок, который обычно мужчина преподносит женщине, на которой намерен жениться?..
В этот момент раздался звонок в дверь, и, раздраженно вздохнув, она встала.
На пороге стоял Дрю.
— Ну, что скажешь? — поинтересовался он.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотала Анжела дрогнувшим голосом.
— Просто проходил мимо. Дай, думаю, загляну, — улыбнулся он, оглядывая ее с головы до ног. — Мне нравится твой наряд, — продолжал он. — Он подчеркивает твою прекрасную фигуру…
На Анжеле был легкий короткий халатик, украшенный бисером. Под халатиком ничего не было.
— Чего тебе надо?
— А как по-твоему?
Анжела почувствовала, что начинает дрожать. Она была поражена его внезапным появлением. Только поражена.
— Я вызову охрану.
— Не вызовешь. Его взгляд лишил ее воли к сопротивлению.
— Я здесь по делу, — сказал Дрю.
Она внимательно посмотрела на него. Самообладание начало возвращаться к ней.
— Не смеши меня.
— Но это правда, — усмехнулся он. — Ей-Богу!
— Ну и какое у тебя дело?
— Я хочу поговорить с тобой о Джеки.
Ее лицо тут же потемнело.
— Я говорила тебе, чтобы ты держался от нее подальше! — воскликнула Анжела.
— Но мне было так одиноко.
— Но ведь вы расстались.
— Расстались, а потом встретились.
— Ты хочешь сказать, что все это время ты находился в Англии? — удивилась она.
Дрю кивнул.
Ее глаза сверкнули, словно два огромных черных бриллианта, и, со свирепым видом покачав головой, Анжела отступила в сторону, пропуская его в квартиру.
Войдя, Дрю неторопливо осмотрелся. Здесь все было ему знакомо. Все ее дорогие вещицы, предметы искусства и посуда были на своих прежних местах. На массивном итальянском столике лежали раскрытые журналы и книги.
— А вот этого раньше не было! — воскликнул вдруг Дрю. — Это что за птица? — Он остановился перед большой статуэткой, изображающей двуглавого орла.
— Это французская бронза, — холодно ответила она и подошла к столику, на котором в ведерке охлаждалась бутылка шампанского. — Хочешь выпить? Но ты все еще не ответил на мой вопрос.
— Вот теперь я вспомнил, — сказал он, пропуская мимо ушей ее слова и слегка приподнимая статуэтку.
— Поставь на место, черт тебя возьми!
— Так что это такое, ты сказала?
— Ради Бога, Дрю!
— Что это такое, я спрашиваю?
— Ей лет двести… — неуверенно пробормотала Анжела. — Откуда мне знать…
— Расскажи мне что-нибудь об этой вещице. Расскажи, — медленно повторил он. — Я хочу знать.
— Да зачем тебе?!
— Просто интересно, — сказал Дрю, и в его голосе послышалась угроза.
Он стоял к ней спиной, и, глядя на него, на его красивые черные волосы, на его сильную смуглую руку, в которой он сжимал статуэтку, Анжела чувствовала, как в ней поднимается желание. И она ненавидела себя за это.
— Кажется, это символическое изображение Ночи.
Дрю медленно повернулся к ней, продолжая рассматривать и ощупывать статуэтку.
— Прекрасная вещица, — заметил он. — Но я уже, кажется, подобное говорил. В прошлый раз… Верно?
— Я тоже задала тебе вопрос.
Он поставил статуэтку на место и подошел к Анжеле.
— Джеки нужны деньги, которые лежат у нее на счету, — спокойно сказал Дрю.
— А почему она прислала их клянчить тебя?
— Просто у меня есть здесь кое-какие свои дела, и я попутно предложил ей свои услуги.
Анжела рассмеялась, но это было не очень похоже на смех.
— Я не шучу, — сказал он. — Ей нужно около пятисот тысяч долларов.
— По крайней мере она немного уменьшила сумму, — усмехнулась Анжела. — Но я уже сказала ей «нет». Мне совсем ни к чему этот чертов мюзикл. Да и вообще он никому не нужен.
— А Джеки полагает обратное.
— Не болтай зря языком, Дрю, — язвительно сказала Анжела. — Тебе плевать на ее замечательный мюзикл. Ты здесь совсем по другой причине.
— К постановке начинают проявлять большой интерес.
— Я покончу с этим.
— Не думаю, что у тебя это получится, — лениво сказал он и налил себе шампанского. — А почему, кстати, ты так из-за этого переживаешь?
— Я уже говорила Джеки: это полная чушь. Мюзикл на эту тему уже пытались поставить, и дело всегда кончалось полным провалом. Господи Боже мой, ведь Монро уже давно нет в живых! Я просто не вижу в этой затее ничего интересного.
— Но это не твои деньги, Анжела.
— По закону я должна заботиться о них.
— И все-таки я что-то не очень понимаю, почему тебя так заботит этот вопрос — провалится мюзикл или нет… — Дрю внимательно посмотрел на нее. Что-то здесь было не так. — Тебе всегда было безразлично, как Джеки распоряжается своими деньгами.