— Ну да, конечно. Я знаю. Я только хотела чуть-чуть тебя подрумянить, чтобы ты не выглядела болезненной.
Роуз взглянула на себя в зеркало и поразилась тому, какие огромные у нее глаза и какое бледное лицо. Даже губы, обычно сочные, розовые, были теперь совсем бледными. И она подчинилась заботливой опеке Лилиан, которая своим нежными, добрыми пальцами слегка оживила цвет ее лица.
Конечно, во всем этом был виноват Дрю. Он не звонил вот уже целую неделю. Он неопределенно говорил о том, что собирается в Штаты, а потом просто пропал. Роуз пробовала было сунуться к нему в отель, но ей сказали, что он отбыл по делу и не оставил ей никакой записки. У нее на лбу пролегла печальная морщинка. Она не знала, что и думать. Ведь есть же в Америке телефоны! Он мог бы позвонить, если бы хотел. Она устало откинулась на спинку кресла. Тревожные подозрения зароились у нее в голове. Может быть, с ним что-нибудь случилось?..
— Эй, не дергайся! — мягко сказала Лилиан. — Я уже почти закончила.
Роуз напряглась и постаралась смотреть прямо перед собой — так, чтобы не смазать тушь на искусно накрашенных ресницах. Она сосредоточилась на тонкой трещинке в потолке, которая отражалась в верхнем углу зеркала, и вспомнила о своей маленькой убогой квартирке, служившей ей домом вот уже четыре года. Теперь ее рекламный агент говорил, что в ближайшее же время нужно оттуда съезжать, чтобы не навредить своей репутации. Еще месяц, даже три недели тому назад переезд представлялся ей волнующим, радостным событием, но теперь мысль об этом тревожила. Все в ее жизни изменилось так неожиданно и круто, что она до сих пор не могла прийти в себя.
Она снова беспомощно взглянула на себя в зеркало. Если бы только Дрю был рядом!.. Если она могла хотя бы позвонить ему куда-нибудь, чтобы знать, что он жив и здоров!..
— Все, готово! — весело сказала Лилиан и на шаг отступила от Роуз, чтобы полюбоваться своей работой. — Мне кажется, даже профессионалу не удалось бы сделать это лучше, чем получилось у меня. Все, что осталось сделать тебе, — это пошире улыбаться, и тогда все попадают замертво.
Роуз вздохнула, словно не слыша Лилиан.
— Знаешь, что однажды сказала Мэрилин?.. — медленно проговорила она. — Что нет ничего труднее, чем просто сделать счастливым одного отдельного человека!
— Однако самой Мэрилин Монро, кажется, этого так и не удалось. Я хочу сказать, что ей не удалось сделать счастливым ни одного человека на свете. В том числе и себя. — Она внимательно посмотрела на Роуз. — Знаешь, я ведь тоже читала о ней. Ее история производит гнетущее впечатление. Но ты не поддавайся унынию!
Роуз опустила глаза. Она чувствовала, что у нее холодеют руки и она начинает дрожать.
— Тебе нездоровится? — спросила Лилиан.
— Просто голова болит. Ничего особенного.
— Выпей пару таблеток… — Лилиан выудила из сумки коробочку с парацетамолом и подала Роуз стакан с водой. — Я как чувствовала, что с тобой что-то не так…
Роуз уже раскрыла рот, чтобы излить ей душу, но в последний момент спохватилась и заставила себя молчать. Она обещала Дрю не говорить никому ни слова об их отношениях, и если бы ее вдруг прорвало, то это, наверное, был бы поток самых что ни на есть глупых признаний.
— Ладно, увидимся в пятницу…
Роуз подняла глаза.
— Да, конечно…
Лилиан проводила девушку взглядом. Какая она все-таки хрупкая и ранимая, несмотря на свой сильный голос! Беззащитная, как большинство актрис. Грустная у нее профессия! Страдания актрис были словно частью их работы — запланированной и неизбежной частью…
— Изумительно!
Фотограф слегка подался назад, остановился и, слегка наклонив фотоаппарат, сделал четыре или пять снимков. Потом он выпрямился в полный рост и снова защелкал затвором камеры.
— Не могли бы мы прямо сейчас преобразить ее в Мэрилин? — спросил он. — Мой гример уже ожидает в уборной.
Джеки кивнула головой, и Роуз вышла из зала, чтобы облачиться в костюм Монро, тщательно подобранный под наблюдением Ивонн. Однако прежде нужно было загримироваться, и это была весьма сложная процедура: нужно было припудриться, подвести темные брови, сделать черные стрелки на веках, ярко накрасить губы, изобразить на левой щеке маленькую родинку и наконец надеть светлый парик.
— Пока мы ждем, давайте займемся Люси Уальд. Это наша дублерша, — сказала Джеки и сделала жест в сторону Люси, которая сидела поблизости.
Когда Люси заняла свое место на сцене, к ней подошел Макс, появившийся из дальнего угла зала в сопровождении Джемми, который держал наготове блокнот и авторучку. После продолжительного молчания Макс уперся руками в спинку стула и сказал, обращаясь к Джеки:
— Ты в курсе того, что часть музыки придется заново переписать, если мы окончательно утвердим Чарли Фицджеральда на роль Джима Догерти?
— Да, конечно, — терпеливо сказала она. — Потому что он баритон, а не тенор.
— Просто я не уверен, известно ли тебе, какой объем работы предстоит…
— Речь шла только о том, чтобы переписать одну песню и куплет из другой. Разве нет?
— Ты уже успела поговорить с Альдо? — удивился Макс.
— Да, конечно, — кивнула она. — Но ведь ты же не передумал насчет Фицджеральда?
— Вообще-то нет, — сказал он и все-таки нахмурился. — Но было бы совсем неплохо иметь в этой роли тенора, а ждать замены — значит, опять все откладывать…
— Я думала, что если мы решили подождать, пока появится хороший тенор, — раз это необходимо для успеха постановки, — то, вероятно, до самого Нового года не утвердим никого на роль первого мужа Мэрилин.
Он неохотно кивнул, а потом переключил свое внимание на фотографа, который был поглощен тем, что поправлял прическу Люси.
— А где Роуз? — спросил Макс.
— Переодевается в костюм Монро.
— Как идут дела?
— Прекрасно.
— Люси и Роуз уже снимались вместе?
— Да. Почему бы тебе не посидеть с нами? — предложила Джеки.
— Нет времени. Но Джемми может остаться. Может быть, он найдет для себя здесь что-нибудь интересное. — Макс повернулся, чтобы уйти. — Может быть, ты дашь мне знать, когда будут готовы снимки, я хотел бы увидеть результат.
— Да, Макс, я постараюсь не забыть об этом, — с долей иронии сказала Джеки.
Что касается дел, связанных с паблисити, то это было целиком и полностью в ее компетенции, и она не собиралась советоваться с Максом, какие фотографии выбрать для рекламных целей.
— Может, Джемми соизволит напомнить тебе об этом?.. — громко бросил Макс, прежде чем исчезнуть за дверью.
— Господи, ну что за человек!.. — пробормотала Джеки со вздохом.
— Кажется, он просто очень ответственный, — улыбнулся Джемми.
Джеки удивленно подняла брови.
— Ты становишься дипломатом.
— Я рад, что хоть чему-то научился.
— Значит, ты доволен?
— Мне нравится наблюдать, как развиваются отношения между людьми, — после паузы ответил Джемми.
— Это уже кое-что.
— И мне нравится наблюдать, как ты работаешь…
Он пристально посмотрел на нее и был награжден ее внезапно вспыхнувшим румянцем.
— Джемми, перестань!..
— Мисс Джонс! — позвали ее.
Джеки с облегчением оглянулась. Это был фотограф.
— Роуз готова…
На ней были узкие черные брючки и толстый вязаный свитер белого цвета тоже в обтяжку. Точь-точь, как у Монро на фотографиях, сделанных во время корейской эпопеи, когда в конце пятидесятых она выступала перед американскими войсками.
Джеки осталась чрезвычайно довольна костюмом. Роуз сделали специальные подкладки на плечах и на груди, так что ее фигура выглядела безупречно и естественно даже для тех, кто ее хорошо знал. Перевоплощение оказалось даже более удачным, чем Джеки того ожидала.
— Фотография должна получиться такой, как мы обсуждали это раньше, — сказала она. — Нечто динамичное и естественное.
— Этого я и добиваюсь…
Фотосъемка длилась около часа, и только в самом конце Джеки почувствовала, что им удалось добиться необходимого эффекта. Роуз сумела привнести в свои движения нечто такое, почти неуловимое, что сделало ее сходство с погибшей кинозвездой просто неотразимым. Остальное зависело от искусства фотографа.