Всегда хотим невозможного?»
Ответа, конечно, не последовало.
На верхней площадке, возле двери его квартиры, он повернулся и вновь заключил ее в свои объятия. Она с готовностью страстно поцеловала его и на этот раз, когда он положил руки ей на бедра, не оттолкнула, а наоборот, крепче прижала к себе. Когда его пальцы принялись ласкать ее гладкую кожу у самых трусиков, она вздохнула и засмеялась.
— Давай сначала войдем.
— Но…
— Войдем! — настойчиво повторила она.
— Ладно. — Он шутливо поднял руки в знак капитуляции. — Я все понял.
— Вот и хорошо. — Она снова обняла и поцеловала его. — Потому что я думала об этом весь вечер.
Это была чистая правда. Она все время думала о нем.
Однако думать — одно, а произносить вслух — совсем другое. Он внезапно переменился в лице, как-то посерьезнел.
— Почему же ты все-таки приехала?
Анна пристально посмотрела на него, не зная, что ответить. Потому что одинока? Потому что в отчаянии? Или дело в чем-то другом? Может, она от чего-то бежит? Тем не менее за этим его вопросом скрывалось что-то такое…
— Значит, ты часто пытался это делать и ничего не получалось?
Она ожидала, что он соврет и будет все отрицать, но, к ее удивлению, молодой человек засмеялся и кивнул.
— Ага. Все время. Это как… тренировка, что ли. Тренирую свои первобытные инстинкты.
— Но иногда тебе везло, верно?
— Иногда… — Он замолчал, пристально глядя на нее, и покачал головой. — Слушай, это же просто чудо, ты не находишь? Перед тем как ты позвонила, я как раз думал о тебе. О твоей походке, о твоих волосах, твоих глазах. Я… ну, обычно такого со мной не бывает. В тебе что-то есть.
Она тихо засмеялась:
— Это из песни.
— Я что-то не понял.
— «В тебе что-то есть». «42-й уровень».
Он пожал плечами. Наверное, слишком молод, чтобы знать. А кроме того, она, кажется, перебила его в самый неудачный момент. На лице Джеймса отразилось разочарование.
— Ну? — сказала она, вновь взяв его за руки. — Ты собираешься меня впускать или нет?
— Я…
Теперь он вовсе не походил на того самоуверенного юнца, который обслуживал их в ресторане. Каким-то чудом он превратился в чувствительного юношу, волнующегося, как перед первым свиданием.
Повернувшись, он распахнул дверь и отступил, пропуская Анну.
Войдя в квартиру этого незнакомца, она осмотрелась.
Квартира выглядела неплохо — гораздо лучше, чем она ожидала, и гораздо опрятнее. В большой комнате на полу лежал бежевый ковер, у правой стены стоял коричневый кожаный диван. Слева располагалась «стенка» в стиле японского черного «техно». В ней размещались стереосистема, телевизор и большие динамики, а остальное пространство заполняли книги — сотни книг. Казалось, это квартира человека с достатком, хотя на самом деле хозяин ее был всего лишь официантом.
Анна перевела взгляд на молодого человека. Словно желая произвести на нее хорошее впечатление, он поспешно наводил порядок. Странно!
— С тобой кто-нибудь живет?
Он покачал головой, затем, поправив последнюю подушку, посмотрел на Анну:
— Хочешь кофе?
«Зеленые глаза», — подумала она, удивленная тем, что не замечала этого раньше.
— Я хочу лечь в постель, — сказала она. — А ты?
— Я… — Он внезапно смутился. — Обычно я так не делаю. Я…
Она подошла к нему, обняла и принялась целовать, пытаясь вновь разжечь тот огонь, который ощущала в нем раньше. И он ей ответил.
Прижавшись губами к его уху, она медленно провела по нему языком и тихо прошептала:
— Раздень меня, Джеймс.
Она испытывала странное чувство — как будто была на месте, скажем, Сюзи, но в то же время прекрасно понимала, что это именно она.
Его руки расстегнули ее платье, и оно упало на пол.
«Капитуляция, — подумала она. — Когда доходит до этого, мы все капитулируем перед той тьмой, которая внутри нас».
Их губы опять слились в восхитительных поцелуях, и вот он уже целует ее обнаженные груди, пощипывает их зубами, вырывая у нее стоны. Он обхватил ее бедра, а она гладит большими пальцами его набухший пенис.
Когда Джеймс оторвался от ее губ и посмотрел на нее страстным взглядом, его голос больше напоминал хриплый шепот:
— Хочешь перепихнуться?
Она вздрогнула и чуть заметно кивнула.
— Тогда пошли. — Он, пятясь, повел ее за руку в спальню.
Через несколько минут они уже лежали на кровати лицом друг к другу. Его пальцы гладили ее груди и внутреннюю поверхность бедер, а она ласкала его пенис. Их губы то и дело сливались в коротких горячих поцелуях, возбуждавших их обоюдное желание. Наконец Анна, не выдержав, потянула его на себя.
И хотя ее руки мяли его ягодицы, побуждая войти в нее, Джеймс медлил.
— Ты…
— Все в порядке, — протянула она, глядя на него умоляющим взглядом. Пожалуйста…
Приподняв голову Джеймса, она поцеловала его долгим интимным поцелуем, поглаживая руками его спину. Затем снова нашла его пенис и осторожно направила в себя.
Она наблюдала за его лицом, в котором, как в зеркале, отражалась ее собственная страсть. Ритм соития, лихорадочный и неистовый, захватил их, отделяя от окружающего мира, и так продолжалось до тех пор, пока наконец в горячей, потной темноте они оба одновременно не кончили, издав крик облегчения.
Потом она лежала рядом с Джеймсом, задыхаясь и удивляясь тому, как завершился этот вечер; тому, что она совершила поступок, абсолютно нехарактерный для нее.
Хорошая девочка. Ну, даже и хорошие девочки иногда делают подобные вещи. А Каллум? Она молча вздохнула. Каллум ушел. Он покинул ее, бросил как раз в тот момент, когда больше всего был ей нужен. И все это время она винила себя. Может, она и не права, может, она должна была оставить этого ребенка — Господь знает, как она сейчас хочет ребенка! — но это не оправдывает то, что он ее оставил. Бросил. Ничто не может его оправдать. Долгое время она этого не понимала. Долгое время жила ожиданием, что он позвонит, простит ее и примет обратно. Но теперь с этим покончено. Наконец-то она перестала ждать. Теперь она снова будет жить своей собственной жизнью.
И почему бы не развлечься?
Повернув голову, она посмотрела на мужчину, который лежал рядом. Джеймс тоже смотрел на нее, глаза его, как и прежде, были странно задумчивыми. Заметив это, она улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.
Протянув руку, он осторожно дотронулся до ее живота. Пожалуй, это было куда интимнее, чем то, что уже произошло, поскольку то было просто совокуплением.
Она вздрогнула, внезапно испытав желание больше узнать о том, кто лежал с ней рядом. Взяв его за руку, она подтянула ее вверх, к своей груди.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила она.
— Ну… — Его пальцы мягко ущипнули ее все еще чувствительный сосок. Я как раз думал о том, кто ты такая. О том, почему ты приехала.
Она тихо засмеялась:
— Потому что ты об этом просил.
Его пальцы замерли.
— Я имел в виду не это. Я…
Он приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее. Затем откинул волосы с ее лица.
— Знаешь, ты красивая, Анна.
Она улыбнулась:
— А ты молодой.
Он засмеялся. Смех его был отнюдь не резким и самонадеянным, а приятным, почти застенчивым.
— Надеюсь, не слишком молодой. — Он, наклонившись, поцеловал ее в нос.
Этот порыв опять показался до странности интимным — так мог бы поступить только любовник. Вздрогнув, она быстро отвела взгляд.
— Что такое?
Она снова взглянула на него и улыбнулась.
— Ничего. Просто все это очень странно.
— Странно? — Он пожал плечами. — Что здесь странного? — Затем, подумав, кивнул. — А, понятно, что ты имеешь в виду. Снимая одежду, ты вместе с ней удаляешь и все внешнее, наносное. Когда мы лежим вот так — когда мы голые, мы просто обязаны быть честными друг с другом и избегать всего мелочного и несправедливого.
Она внимательно посмотрела на него, удивленная не столько его словами, сколько проглядывавшим за ними интеллектом.