Кофр так и стоял в уголке меж стульев. Сердце бешено забилось: он! Но откуда? Как он сюда попал? Валентин Васильевич не мог спутать этот футляр ни с каким другим не только по габаритам и хитрым щеколдочкам, каких больше ни разу не видал. Нет, диагональный «андреевский» крест, с остервенением вычерченный гвоздём, когда пропала Алёна, это «клеймо зла» поставленное собственноручно, не узнать он не мог. Даже спустя столько лет.
– Можно я инструмент посмотрю? – попросил он внучку, уже натягивающую на ноги резиновые сапожки.
– Мамину трубу, что ли? – уточнила Варя. – Смотри, конечно. Только мама на ней всего один раз играла. И то, когда нас никого дома не было. Сказала – не получилось.
– И хорошо, что не получилось, – полушёпотом произнёс Валентин Васильевич и одобрительно кивнул. Потом, закусив губу, пристально посмотрел внучке в глаза и медленно опустил протянутую было к застежке кофра руку. – Ладно, потом посмотрим, – прокомментировал он свое действие, быстро обулся в стоптанные ботинки, надел куртку и, увенчав лысину армейской кепкой, взял Варю за руку. – Веди меня, деточка, на экскурсию.
– И кораблики делать!
– А как же?! И кораблики, – улыбнулся Волин.
Октябрь радовал. Солнце, склонившееся к закату, все еще грело почти по-летнему и расцвечивало до сих пор зеленые деревья роскошного парка сказочными оттенками мифической Медной горы. Валентин Васильевич с Варей по выложенной плиткой дорожке дотопали до облагороженного пруда, отыскали свободную скамейку и, усевшись, принялись за дело.
Найденный по пути довольно длинный и толстый обломок сосновой коры Волин, вооружившись ножом, двумя мастерскими движениями разделил на пару частей, одну из которых протянул внучке.
– Этот кусок убери в карман, а из этого, – дед повертел свою половинку в пальцах перед Вариными глазами, – сейчас соорудим баркас.
– Деда, можно я?! – весело попросила внучка.
– Конечно, – кивнул Валентин Васильевич. – Только посмотри сперва, как нож держать, какие движения делать. Вот так, видишь? От себя. Сначала эту сторону, потом другую… Нос у лодочки должен быть острым, да?
– Деда, ну дай! – Варя вскочила со скамеечки и запрыгала от нетерпения. – Теперь я сама! Сама!
Волин отдал внучке кору и ножик, сам же, поглядывая краем глаза на ее действия, достал из внутреннего кармана куртки плоскую походную фляжку и, отвинтив крышку, сделал небольшой глоток. Потом еще один. И еще.
Выписали Вальку аккурат перед самым Новым годом. Хотели в детдом отдать, да только парню, пока лежал, пятнадцать стукнуло. Сказал, что в совхоз работать пойдёт. А что – семилетка за плечами есть, имеет право. В больнице повздыхали только, но куда деваться? Имеет. Вошли в положение. Отдали списанные телогрейку, ватные штаны, шапку и валенки, в перелатанную котомку еды сложили аж на неделю – тушёнку, крупу, сахар. Главврач напоследок деньги вручил, завёрнутые в газету, – собрали, мол, со всех, кто к чужой беде неравнодушен.
Вот так он, добравшись до села на перекладных, и брел печальный по оживленным андреевским улицам. Шёл медленно к своему дому, холодному и пустому. Изредка встречавшиеся знакомые пацаны радостно хлопали его по плечам, поздравляли с возвращением, о чем-то спрашивали, он тупо, на автомате отвечал, не выпуская из головы главного: надо найти проклятого вора. Найти, отнять инструмент, а самого убить. Не достойны пощады такие сволочи.
Но шли недели, месяцы и годы. Боль тупела и пряталась в душе всё глубже и глубже.
В восемнадцать призвали в армию. Отправили на Урал. Там, отслужив срочную, остался в школе прапорщиков. Попутно, в свободное время, в клубном музыкальном кружке тубу осваивал. Там и встретил прекрасную девушку, из плясуний, полную свою тёзку – Валентину Васильевну. Поженились, комнату в семейном общежитии получили. А ещё через год уехали к Волину на родину. Уж больно сильно Валентин по своей земле, по дому тосковал. Все пороги и в своём штабе, и в гарнизонном обил, пока разрешение на перевод получил. В Гремучий Дол, что в семи верстах от Андреевского. Там как раз в то время мотострелковый полк стоял.
Повезло, ничего не скажешь.
Так и прослужил двадцать лет ротным старшиной. А в отставку вышел, устроился в андреевский Дом культуры. Сперва завхозом и руководителем духового оркестра, а когда старый директор помер, так в его кресло уселся. А что? Хорошая должность, ответственная.
Всё б было замечательно, да вот только Валентина долго забеременеть не могла. Ладно б бесплодной её признали, так нет же, всё в порядке. И Валентин здоров как бык. Ну, натурально извелись. Больницы, санатории с лечебными водами, бабки-знахарки – везде побывали, все средства перепробовали. Но видимо, каждому свой срок. Леночка долгожданная на свет Божий явилась, когда Волиным уж за сорок перевалило. Валентин, жену с дочкой из роддома забрав, тотчас и со службы ушел. Чтоб к семье поближе быть. А ну, какая помощь срочно понадобится. В своём доме жить – не в городской квартире, забот выше крыши. Тут тебе ни воды из крана, ни радиаторов, тепло источающих, под окнами. Но разве ж счастье в кранах с радиаторами?!