Подхватив маму под руки, нацисты потащили ее к двери. Лицо ее заливала кровь. Элен заметила, что и серые шерстяные чулки ее тоже в крови. Дважды она падала на колени, но ее продолжали тащить дальше.
– Да здравствует Франция! – закричала мама, собрав остатки сил. – Да здравствует Республика!
Эти звонкие слова эхом отдавались на улице и звучали, словно запрещенная песня. Их ясно слышали даже спрятавшиеся в лифте дети. Затем наступила зловещая тишина, после чего взревели моторы и сопровождаемые мотоциклистами грузовики уехали.
И все же в комнате оставили двух бошей – приглядывать за домом и ждать дальнейших распоряжений.
Солдаты сняли каски и поставили ружья у кухонной двери, где лежала Мишель.
Один из них чиркнул спичкой и закурил сигарету. Второй, прохаживаясь по комнате, наткнулся на стул, и тот упал.
И как раз в это время заплакала Мари.
Солдат тотчас замер, затем осторожно подошел к лифту, заслонив от Элен своим телом всю комнату.
Глава 2
Дверцы с шумом разъехались, и детей ослепил яркий свет.
– Посмотри-ка, кого я здесь нашел! – закричал солдат.
Повернувшись к партнеру, он жестом пригласил его к лифту.
Дети тотчас сгрудились вокруг Катрин, как испуганные щенята. Она дрожащими руками прижимала Мари к груди, а та кричала все сильнее.
В мерцающем свете спички Элен отчетливо различала губы солдат, растянутые в плотоядной улыбке. Игнорируя ее, Эдмонда и Мари, боши жадно вглядывались в лицо Катрин. Она, самая старшая из них, внезапно превратилась в маленькую испуганную девочку: в ее широко раскрытых карих глазах застыл страх.
– Ты, – сказал один из нацистов на плохом французском, – ну-ка выбирайся!
Катрин вся сжалась от страха, а дети прижались к ней еще теснее.
– Ты, – ледяным тоном повторил солдат. – Мне что, вытаскивать тебя оттуда?
Катрин неуверенно передала Мари Элен. И, не говоря ни слова, вышла из лифта. Ноги не держали ее, и она упала на колени.
– Ба-а-а! – воскликнул бош, глядя на нее восхищенным взглядом и прищелкивая языком.
Второй солдат бросил недокуренную сигарету на ковер и небрежно раздавил ее каблуком. Его взгляд остановился на товарище.
– Я первый, – пролаял он и для большей убедительности ткнул себя пальцем в грудь.
Второй солдат что есть силы затряс головой:
– А кто ее вытащил оттуда?!
Спор бошей перешел в ссору. И тогда один из них порылся в кармане и вытащил оттуда мелочь. Монета, сверкнув, перевернулась в воздухе. Изловчившись, он поймал ее и зажал в кулаке.
Боши склонились над раскрытой ладонью. Победитель хищно усмехнулся, спрятал монету в карман и, схватив Катрин за плечи, резко поставил ее на ноги.
– Хорошенькая девчушка, – заметил он на отвратительном французском. Своей здоровенной рукой он погладил Катрин по щеке.
Та, вздрогнув, отпрянула назад.
В глазах боша промелькнуло удивление.
– Да она девственница! – обернулся он к товарищу. – Право дело, ничего лучше нет на свете, чем девственницы!
Элен посмотрела на Эдмонда.
– Что они собираются делать?
– Не бойся, – прошептал он, вдруг разом повзрослев.
– Молчать! – раздался окрик.
Элен подпрыгнула и схватила брата за руку. Тот ответил ободряющим пожатием.
В глубине комнаты бош тем временем склонился над Катрин, вплотную приблизив к ней лицо.
– Не каждый день попадаются девственницы, а? – хмыкнул он.
И вдруг, громко вскрикнув, отбросил Катрин. Ударившись о край обеденного стола, она упала на пол.
Бош выругался и дотронулся до окровавленной нижней губы.
Второй солдат истерично засмеялся.
Укушенный злобно посмотрел на товарища и как зверь набросился на девушку.
– Нет! – закричала Катрин. – Ради Бога, нет!
Бош усмехнулся и облизал губы. Катрин прислонилась к столу, выставив руки вперед. Элен услышала звук разрываемой ткани. Платье упало к ногам девушки.
– Пожалуйста… – умоляла она. – Пожалуйста…
Бош дернул за ее бюстгальтер, и Катрин прикрыла руками свои маленькие груди.
– Пожалуйста… не надо, – еле слышно умоляла она.
– Заткнись! – Раздался звук звонкой пощечины.
Катрин зашаталась, затем с яростным криком вцепилась ногтями немцу в лицо. Почти тотчас на его лице появились четыре кровавые полосы.
Злобно выругавшись, он бросил Катрин на стол. Она отчаянно сопротивлялась, когда немец стаскивал с нее шерстяные чулки и штаны, но силы были неравные… Не теряя больше ни секунды, бош спустил брюки и навалился на нее всем телом.
Глава 3
– Нет, – стонала Катрин, – нет! – Ее твердые мальчишеские груди вздымались и опускались в такт ее учащенному дыханию.
– Отпусти ее! – внезапно в бешеной ярости закричала Элен.
Солдаты удивленно посмотрели в сторону лифта и дружно ухмыльнулись. Тот, что лежал на Катрин, сжал ее запястья, раздвинул ей ноги. Она пыталась сопротивляться, но он был гораздо сильнее. От невыносимой боли она закусила губу.
– Давай быстрей! – поторопил его солдат, ожидавший своей очереди.
Насильник лишь отмахнулся. Эдмонд тем временем незаметно подтолкнул Элен и указал ей глазами на кухонную дверь. Внезапно ее осенило: рядом с мертвой Мишель у косяка кухонной двери стояли ружья солдат. Она посмотрела на брата и согласно кивнула.
Бош, пригвоздивший Катрин к полу, достал свой пенис и одним толчком вошел в нее. В воздухе повис отчаянный крик Несчастной. В какой-то момент она вдруг выгнулась, и Элен показалось, что сестра вот-вот сбросит с себя боша, но она лишь бессильно рухнула на спину, содрогаясь в рыданиях.
– Сейчас, – шепнул Эдмонд одними губами.
Элен глазами умоляла поторопиться.
По комнате разносились чавкающие звуки. Катрин вертела головой из стороны в сторону, лицо ее исказилось от отвращения и боли. Второй солдат уже нетерпеливо спустил штаны, не в силах оторвать глаз от происходящего.
Эдмонд подтолкнул Элен – пора! – и осторожно выбрался из лифта. Продвигаясь на четвереньках, словно краб, Эдмонд скоро достиг обеденного стола, спрятался там и махнул Элен.
Стараясь не шуметь, она подползла к столу. Солдаты ничего не заметили.
Сопение насильника и крики Катрин становились все громче.
Ждать больше было нельзя, и брат с сестрой осторожно поползли к кухонной двери, туда, где стояли ружья.
Они ползли не оглядываясь, пока не достигли распростертого на полу тела Мишель. К этому времени насильник, закрыв глаза, уже переводил дыхание. Катрин тихо рыдала.
– Чертовы дети! – вдруг заорал солдат не своим голосом, скользнув взглядом по комнате.
Эдмонд решительно дернул Элен за руку и поволок к кухонной двери. Страх придал ему сил. Он схватил ближайшее к нему ружье и выставил его вперед, в сторону немцев. В руках ребенка тяжелое оружие заходило ходуном, и только ненависть, захлестнув мальчика с головой, не позволила ему проявить слабость.
Нацисты внимательно следили за его действиями. Оба заметно испугались.
– Брось ружье, щенок! – истерично завопил бош, лежавший на Катрин. Второй солдат, не спуская с Эдмонда настороженного взгляда, подобрал штаны и, застегнув ремень, шагнул к мальчику.
– Давай! – в панике крикнула Элен. – Давай, Эдмонд! Стреляй!
Брат все еще не решался, руки его тряслись от тяжести и страха.
Солдат медленно приближался. Побагровев от ярости, он бормотал:
– Опусти. Отдай его мне.
Эдмонд тупо смотрел на него.
– Положи его. Живей. – В голосе немца появились даже ласковые нотки. – Все будет хорошо, мальчик.
Бош приблизился и протянул левую руку к ружью.
– Положи его, – прошептал он вкрадчиво. – Тебе ничего не будет.
Эдмонд отшатнулся, отступил назад, поближе к Элен.
– Эдмонд, – прошептала она сквозь стиснутые зубы, – Эдмонд…