Первую весть о том, что противнику удалось прорвать линию укреплений, Элен услышала, когда старшая медсестра отозвала ее в сторону и тихо посоветовала перевезти детей из Цзюлуна на остров, где они будут в большей безопасности. После этого Элен получила разрешение идти домой.
– А как же остальные? – спросила она, ошеломленная. – Остальные сестры тоже свободны?
Мисс Джин покачала головой:
– Нет! Даже если наши войска будут вынуждены отступить на остров, нам придется остаться здесь, где мы нужны.
Даже не переодевшись, в белом халате медсестры, Элен выскочила из госпиталя. Она мчалась на машине по искореженной бомбежкой улице, кляня себя за то, что слепо верила в возможность «Королевских шотландцев» отбросить японцев. И была такой дурой, что поставила на карту жизнь своих детей, не приняв предложения Элизабет перевезти их в Викторию, пока еще было не поздно. Как только новость о прорыве линии обороны разойдется по госпиталю, сесть на паром будет невозможно. И одному Богу известно, что произойдет, если Джереми и Дженнифер попадут в руки японцев.
Она резко затормозила возле своего дома и взбежала по лестнице. Все-таки у нее еще есть время. Она успеет взять детей и их няню и через четверть часа быть на пароме. Юнг Лу сразу бы отвезла ребят к Элизабет. Об Алистере же ей лучше сейчас не думать. С ним все будет в порядке. Алистер непременно к ней вернется. Она скажет ему, что сожалеет о своих долгих колебаниях, выходить ли за него. Скажет, что больше всего хочет стать его женой.
– Мисси Николсон! В чем дело? Что случилось? – воскликнула Юнг Лу, как только Элен ворвалась в квартиру.
– Японцы приближаются к Цзюлуну! Собери самое необходимое, я отвезу тебя и детей к паромной переправе! Остановитесь у миссис Гарланд в Виктории. Вот ее адрес. Прислуга в курсе, вас там ждут.
– Нет, мисси! – сказала Юнг Лу, отчаянно качая головой. – Я не покину Цзюлун. Моя семья здесь. Моя мать, отец, сестры.
Элен спешно побросала в сумку детские вещи.
– Мы куда едем, мамочка? – спросил ее Джереми. – Можно я возьму своих солдатиков?
– А я хочу взять медвежонка, – сказала Дженнифер, хвостиком следуя по комнате за матерью. – Пожалуйста, можно взять медвежонка?
– Ну конечно, моя хорошая, – сказала Элен, мысленно добавляя к списку самого необходимого, что нужно было захватить, еще и игрушечных солдатиков и мишку.
– Ты должна отвезти детей в Викторию! – со злостью сказала Элен, обращаясь к Юнг Лу. – Потому что мне нужно срочно вернуться в госпиталь. Там я очень нужна сейчас!
Юнг Лу отрицательно покачала головой:
– Нет, мисси! Я не покину свою семью!
Сумка была уже почти полна. Элен схватила оправленную в серебряную рамку фотографию Алана, положила ее сверху и застегнула молнию.
«Господи, прошу тебя! – взмолилась она. – Не дай Алистеру погибнуть! Не допусти, чтобы мое горе стало еще страшнее!»
– Передашь детей в руки Мей Лин и можешь возвращаться домой, – сказала Элен, в последний раз оглядывая комнату и соображая, не забыла ли она чего-нибудь.
– Нет! – Юнг Лу поджала губы. – Извините, мисси. Я не поеду.
Элен почувствовала, как истерические рыдания подступили к ее горлу. Как же она ошибалась, наивно полагая, что ничего подобного не произойдет. Если она повезет детей сама, мисс Джин наверняка поймет ее. В конце концов она позволила ей уйти и не возвращаться. Но, по мнению Элен, оставить госпиталь сейчас – сродни бегству, предательству. Их маленький госпиталь рассчитан на сотню человек, а сейчас в коридорах, палатах и служебных помещениях лежало около тысячи китайцев, израненных, нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи. Нет, она не имеет права оставаться с детьми в Виктории. И она не осталась бы, если бы смогла как-то обеспечить их безопасность. Когда Элен подняла Дженнифер на руки, вдруг неожиданно ей пришло в голову, что есть выход: Ли Пи! Ну конечно же, Ли Пи ведь еще в Цзюлуне, он также упорно отказывался принять приглашение Элизабет переехать к ней в Викторию.
– Пока! – крикнула она Юнг Лу и закрыла за собой входную дверь. Недавняя злость прошла. Элен лишь молилась о том, чтобы Юнг Лу осталась живой и невредимой. Говорили, что японцы обращаются с китайцами с невероятной жестокостью.
Посадив детей в машину, Элен поехала по заваленным камнями улицам к дому, где жил Ли Пи.
– ...я была бы вам очень благодарна, если бы вы согласились отвезти моих детей к Элизабет, – сказала она бодрым голосом, старясь скрыть переполнявшее ее отчаяние.
– Это тот самый дядя, что учит тетю Лизабет играть на рояле? – с любопытством поинтересовался Джереми, оглядывая непривычно пустую комнату, в которой стоял только огромный рояль.
Ли Пи сверху вниз посмотрел на мальчика и улыбнулся.
– А ты хотел бы научиться играть на рояле? – спросил он.
Джереми кивнул, его глаза загорелись. Элен вздохнула, стараясь успокоиться. Может, напрасно она пытается скрыть волнение и разговаривать спокойно? Что, если Ли Пи не осознает серьезности положения?
– Наши войска не могут противостоять наступлению японцев, – осторожно начала она. – Они сейчас отступают. И через некоторое время враг будет в Цзюлуне.
Ли Пи склонился к мальчику и что-то ему рассказывал; после слов Элен он выпрямился, взял Джереми за руку и сказал:
– Значит, вы хотите, чтобы я отвез малышей в Викторию?
Элен кивнула.
– Пожалуйста, Ли Пи! Там они будут в большей безопасности. Даже если японцы возьмут Цзюлун, на остров им не переправиться.
– Это им не удастся! – с улыбкой согласился Ли Пи. – Разумеется, не удастся.
Элен внимательно посмотрела на него. Внезапно она поняла, что в глубине души Ли Пи убежден в обратном. «О Господи, – в отчаянии подумала она, – кажется, я опять рассуждаю как самая настоящая идиотка-оптимистка! Неужели японцы и до острова смогут добраться?»
– Как бы то ни было, им преградят путь «Принц Уэльский» и «Репалс», – сказала Элен. – Как только они прибудут, японцы не доставят нам больше неприятностей.
Ли Пи опять с улыбкой кивнул, а затем сказал:
– Я с удовольствием отвезу ваших детей в Викторию. Но я не стал бы на вашем месте предрекать исход битвы, которая еще и не началась, миссис Николсон. Не исключено, что японцы куда более тщательно подготовились к этому вторжению, чем иные думают.
В составе Добровольческого саперного соединения Том принимал участие в подрыве – совместно с «Королевскими шотландцами» – мостов через реку Шемчан. Когда в 7.30 утра японцы перешли границу, он направился с донесением в расположение ближайшего взвода. В этом взводе он и остался. Позднее Том вместе с «Королевскими шотландцами» отошел на оборонительные позиции. С ними он отбивался от наступающих японцев. В среду к утру им пришлось отступить еще дальше, к Золотому холму, где они так часто бродили с Ламун.
Ночью десятого декабря пришлось совершить утомительный марш-бросок. Чертовски устав от длительного отступления, от того, что пришлось тащить на себе немало амуниции, Том Николсон, сжав зубы, шел и шел, то вверх по склону, то вниз, то снова вверх. Вокруг не было видно ни зги.
– Отсюда мы сможем по крайней мере заметить, если эти сволочи начнут наступление, – сказал кто-то, когда все наконец взобрались на пологую вершину очередного холма.
Том не был в этом уверен. Находясь на переднем крае обороны, он был свидетелем того, как, одетые в камуфляжную форму с пучками травы и ветками, обутые в ботинки на резиновой подошве, японцы подкрались так бесшумно, что англичане заметили их лишь тогда, когда те, поднявшись во весь рост, кинулись на оборонительные укрепления.
Он похлопал себя по бокам, пытаясь немного согреться и забыть о чудовищной усталости и голоде.