– Что-то не очень-то похоже на обычный воскресный день в «Репалс-Бей», – сухо заметил Адам, обращаясь к Элизабет. Он как раз помогал наладить голландцу подачу воды в новое бомбоубежище. Горячей воды уже давно не было – нечем было топить, – но и холодной с каждым днем подавали все меньше, поэтому пришлось ввести строжайшую экономию.
Элизабет устало улыбнулась. Да, на былые уикэнды все это мало походило. Она вспомнила, как, приходя сюда по воскресеньям на обед, она выпивала бокал-другой перед едой вместе с Ронни и Жюльенной, с Элен и Алистером или с Томом. Вспомнила, как Ронни любил, чуть выпив, затягивать «Пусть Англия будет всегда». Да, теперь всем уже было не до пения. Вонь из туалетов, где не работал слив, просочилась в каждый номер отеля, в бар, казино и обеденный зал. Все помещения были забиты до отказа изможденными солдатами, уставшими после неудачной вылазки.
К ним подошел Риф.
– Мы попали под обстрел снайперов, как только вышли из отеля, – возбужденно сказал он Адаму. – Требуется ваш опыт меткого стрелка. Попробуйте их убрать.
Лицо Адама стало напряженным. И вовсе не из-за присутствия Рифа. Он ощутил прилив решимости.
– Что ж, попробую, – с яростью в голосе произнес он, хватая протянутую Эллиотом винтовку. – Показывай, где эти сволочи!
– В полусотне ярдов отсюда, на западе. – Риф чуть сжал плечо Элизабет и, повернувшись, пошел вслед за Адамом.
Еще утром в отель прибыла группа добровольцев. Они рассказывали о жестоких сражениях не только в центральной части острова, но и по всему южному побережью. До отеля добрались немногие – потери среди добровольцев были велики.
– Ты будешь рада увидеть одного из прибывших, – сказал Риф Элизабет. Он вел огонь через заложенное мешками с песком окно. – Ни за что не угадаешь, кто это. Дерри!
– Дерри?! – воскликнула она и помчалась по освещенному свечами коридору в большой холл, где вновь прибывшие отдыхали и потягивали кофе. Дерри выглядел так же, как и всегда, словно ничего не произошло. Его каска косо сидела на выгоревших волосах, отчего он немного напоминал средневекового копьеносца. Красивое лицо было покрыто пылью и копотью, но улыбка оставалась по-прежнему широкой, а в глазах плясали озорные искорки.
– Дерри! – воскликнула Элизабет. Она пробежала мимо повернувших головы солдат, мимо стонущих раненых китайцев. – Дерри, как я рада!
Он сгреб ее в объятия, закружил и запечатлел звучный поцелуй на щеке.
– Ты выглядишь, как всегда, восхитительно! – тоном знатока сказал он. – Только вот не уверен, что серый цвет тебе идет.
Она засмеялась, и на одно-единственное мгновение ей показалось, что вернулось прошлое. Но тут же она вспомнила о Жюльенне. Дерри увидел, как изменилось выражение ее лица, и его улыбка исчезла.
– Что такое? – спросил он, чувствуя, как волосы встали дыбом на затылке. – Случилось что-нибудь?
– Жюльенна, – произнесла Элизабет, отступив на полшага. Ее голос был полон боли. – Ее убили японцы.
Несколько секунд он ошалело смотрел на нее, затем с отчаянным воплем повернулся и быстро пошел через забитый людьми вестибюль в ночную тьму.
– Не понимаю, – говорил ей позднее Адам, – куда он мог пойти? Нам сейчас так необходим каждый солдат, ведь придется защищать отель.
Элизабет представила черные холмы по соседству, уже захваченные японцами.
– Думаю, он отправился убивать япошек, – в раздумье сказала она.
В следующие сутки она почти не встречалась с Адамом и Рифом. Дерри так и не вернулся. Был сформирован комитет из трех человек, которому поручили навести хоть какое-то подобие порядка в царившем в отеле хаосе. Но выяснилось, что некоторые вопросы вообще нельзя решить. Запасы воды и продовольствия быстро таяли. К вечеру двадцать второго оказалось, что продуктов осталось всего на два дня. Многие из больных и раненых нуждались в медицинской помощи, но, несмотря на все слезные просьбы по телефону в Главный штаб, прислать врача в «Репалс-Бей» так и не смогли. Ситуация складывалась ужасная, и, если бы не работы по очистке канализации, организованные голландским инженером, вспыхнула бы эпидемия.
Когда вечером в понедельник из Главного штаба поступил приказ всем военным покинуть отель, оставив гражданских лиц на произвол врага, Элизабет не на шутку испугалась.
– Но ведь это, по сути, попустительство убийства, – ошарашено сказала она Рифу. – Как у штабных язык повернулся предложить такое?
– Потому что это единственная возможность спасти жизнь солдат, – произнес он, искренне желая, чтобы его слова прозвучали правдиво. – Наше положение здесь весьма незавидное. Нет никаких шансов на прорыв. Японцы окружили со всех сторон. И если они решат прорвать нашу оборону, то уничтожат здесь всех подчистую.
– А если уйдут военные?
– Тогда у гражданских лиц, будь то постояльцы или работники отеля, появится некоторый шанс выжить, – мрачно произнес он, понимая, чем может обернуться подобного рода игра. Ведь если сюда ворвутся те же японцы, что захватили полевой госпиталь, вряд ли кто-нибудь останется в живых.
Минуту Элизабет молчала, затем сказала едва слышно:
– А ты? Ты тоже уйдешь с военными? И нам снова придется расстаться?
Он взял ее руку и крепко сжал.
– Я уйду с военными, но заберу тебя с собой. Она охнула и недоуменно заглянула ему в глаза.
– Дело не только в том, что отель нам не защитить, – сказал он с горькой усмешкой. – Нам не удержать и весь остров. Кроме полной капитуляции, другого выбора у нас нет. А когда это произойдет, я обязан подчиниться приказу. Приказ же предельно ясен: ни в коем случае не попасть в плен и покинуть отель. Но тебя оставлять японцам я не собираюсь. После всего того, что случилось с Жюльенной. Отныне, куда бы я ни поехал, ты будешь со мной.
Исход войск начался в час ночи на следующие сутки. Все запасы спиртного в отеле были тщательно уничтожены, чтобы упившихся японцев не потянуло на насилие. Последняя информация поступила по телефону из Главного штаба, после чего линия была перерезана, провода вырваны из розеток. Решено было эвакуироваться через главный водоотвод: тоннель вел к берегу моря. Всем приказали снять обувь, чтобы производить как можно меньше шума во время отхода. Адам отвел Рифа в сторону.
– Бет сказала мне о твоих планах в случае всеобщей капитуляции. Я пойду с тобой. Буду воевать против этих ублюдков и убийц. Если попаду в концлагерь, тогда все пропало! Но я смогу быть полезен и в Чунг-кине.
Риф колебался лишь мгновение. Конечно, Адам ранен, но это не делало его беспомощным инвалидом. И кроме того, в бою он зарекомендовал себя с наилучшей стороны... Вдвоем они смогут защищать Элизабет гораздо лучше, чем Риф в одиночку.
– Ладно, – сказал Риф. – Если уж на то пошло, что ж, будем воевать вместе.
Медленно, с величайшими предосторожностями, военные начали уходить через водоотводный тоннель.
– Приятно было с вами познакомиться, сестра, – сказал один из мидлсексцев Элизабет, не догадываясь, что она тоже отправляется с ними.
– Увидимся в добром старом Лондоне, – сказал ей другой солдат, сопроводив пожелание выразительным подмигиванием.
Один из уходивших добровольцев, чуть поколебавшись, в самый последний момент переоделся в цивильное.
– Надень его форму, – сказал Риф Элизабет. – Так ты не будешь слишком привлекать внимание.
Дождавшись конца длинной цепочки людей и пожелав удачи остающимся постояльцам отеля, побледневшим от страха, они нырнули в тоннель, отлично понимая, что японцы находятся в считанных футах у них над головами.
Оказавшись на пляже в полной темноте, они перебежками, прячась там, где это было возможно, добрались до Айленд-роуд. Выстрелов не было слышно. Вражеской засады тоже вроде не было.