Питер своим вопросом напомнил ей о важном деле, и Оливия по пути в кабинет задержалась поговорить с помощницей, Маргарет.
– Ты отправила сообщение насчет поездки?
– В десять утра. А ваш ленч ждет на письменном столе. Там же распечатки информации и список вызовов.
Маргарет тоже собиралась перекусить на рабочем месте. Она знала, как бывает занята Оливия в дни заседаний совета директоров и как порой работает до позднего вечера, стараясь наверстать упущенное. Маргарет была к этому готова. Она никогда не выражала недовольства переработками и соответственно планировала свое личное время. На первом месте для нее всегда стояла работа у Оливии. Оливия вдохновляла сотрудников трудиться так же напряженно, как она. Они заряжались ее энергией.
Оливия поблагодарила секретаря и прошла в свой большой, элегантно оформленный кабинет. Это была светлая, полная воздуха, выдержанная в бежевых тонах комната. На стенах висели современные картины, некоторые – кисти ее сына, а также бежевый шелковый коврик ручной работы, привезенный ею из Италии. Работать здесь было приятно. В одном из углов кабинета находились диван и несколько кресел, там она планировала дать часовое интервью для раздела бизнеса газеты «Нью-Йорк таймс». Интервью должен был брать молодой корреспондент, которого она прежде не встречала. Маргарет уже принесла ей листок с рекомендациями и его послужным списком. Похоже, Оливии можно было его не опасаться, хотя он принадлежал к новому поколению журналистов. Она уважала молодость и всегда ценила свежие взгляды и идеи.
По этой же причине она обожала разговаривать со своими внуками и брать их с собой в летние поездки. Каждый год и она сама, и вся семья с нетерпением ждали время отпуска. Она надеялась, что и в этот раз всем понравится путешествие, которое она запланировала. У него были шансы стать одним из лучших, совершенных семьей Грейсон. Оливия считала, что она просто приглашает, а дети и внуки воспринимали эти поездки как обязательное мероприятие. Они знали, что Оливия ждет их, и не могли отказаться от приглашения.
Оливия ответила на десятки звонков, отправила несколько электронных писем – и час промелькнул незаметно. У нее даже не нашлось времени съесть салат, а Маргарет по внутренней связи уже сообщила, что прибыл корреспондент «Нью-Йорк таймс». Оливия попросила проводить его в кабинет, вышла из-за письменного стола, чтобы поздороваться, и предложила располагаться с комфортом.
Молодому человеку, внимательно смотревшему на нее, было лет двадцать пять. Он был в джинсах, кроссовках и футболке. С длинными и всклокоченными волосами, казалось, он несколько дней не брился – обычный стиль для людей его возраста. Он явно не пытался приодеться по случаю интервью, но Оливия ничего против этого не имела. Она привыкла общаться с увлеченными молодыми корреспондентами. Большинство из них при виде Оливии испытывали благоговение или смущение, однако об этом госте нельзя было такого сказать. Он сразу принялся сыпать вопросами. Однако Оливию не обескуражили его внешний вид и напористость, она отвечала четко, прямо, доброжелательно.
Почти час все шло гладко. Вопросы были прямолинейными и порой непростыми, но она отвечала с готовностью, ей это нравилось. А потом он неожиданно затронул тему, обсуждавшуюся на последнем совете директоров. Журналист был хорошо подготовлен и осведомлен и явно надеялся застать Оливию врасплох, затронуть ее «ахиллесову пяту». Но выражение ее лица оставалось спокойным, а ответы были взвешенными.
– Вас беспокоит возможное нарушение законодательства о запрете использования детского труда вашими поставщиками в Азии?
– У нас нет доказательств, что такие факты имеют место, – спокойно ответила Оливия, – мы тщательно изучали этот вопрос. Эта тема волнует меня всегда и во всех направлениях нашего бизнеса.
– По-вашему, не логично предположить, что в том регионе, при тех деньгах, какие вы им платите за продукцию, таких нарушений не может не быть?
– Я не могу ничего предполагать, – вновь спокойно сказала Оливия. – Мы никогда не отметаем вероятности подобного, но нам не поступали данные о нарушениях ни от одного из наших источников.