- Держите этого, - отрывисто скомандовал Ольстин, перехватывая бросившуюся к упавшему мужчине девицу поперек пояса. - А с тобой, красавица, у нас будет особый разговор.
Девушка вновь пронзительно заверещала, когда сотский сграбастал ее в охапку, легко, словно ребенка, оторвал от земли и, повернувшись спиною к вновь пытающемуся подняться на ноги степняку, потащил в сторону телеги. Сзади послышались глухие звуки ударов и короткий, злой стон. Ольстин уронил продолжающую что-то отчаянно выкрикивать девчонку подле высокого, в две трети человеческого роста, тележного колеса и, рывком развернув к себе лицом, отвесил ей звонкую пощечину:
- Да заткнись ты уже, дрянь!
Несильный, казалось бы, удар мужчины отбросил вмиг смолкнувшую девушку на колесо. Из рассеченной губы сбежала тоненькая красная струйка.
- Чем больше будешь дергаться, - прошипел он, наматывая волосы половчанки на кулак и подтягивая ее лицо почти вплотную к своему, - тем больнее тебе будет. - Резко стиснул кулак, заставляя пленницу скорчиться в гримасе боли. - Понимаешь? Ты вообще понимаешь по-нашему?
Вместо ответа та неожиданно сложила губы трубочкой и плюнула в лицо мужчины. Но тот оказался готов к подобному и легко, смеясь, уклонился от этой ее тщетной попытки хоть как-то уязвить своего обидчика.
- Что ж, - хмыкнул Ольстин, - не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Он отшвырнул девушку назад к колесу и прежде, чем она успела опомниться, уселся на нее сверху. Поймал запястье ее левой руки и, нашарив за спиною на поясе путы для стреноживания коня, захлестнул на ней первую петлю. Девчонка взвыла, попыталась взбрыкнуть и спрятать правую руку под себя. Не помогло. Едва не вывихнув ей руку из плеча, Ольстин вытащил таки ее на себя и, продев веревку через колесо, затянул петлю и на втором запястье.
- Так-то лучше, - удовлетворенно бросил он, вновь запуская всю пятерню в волосы половчанки. - Да помолчи ты, наконец! - Ткнул ее лицом в землю, разом погасив все звуки. Обернулся назад: - Слушать сюда. Внимательно. - Обвел взглядом уже спешившихся и выжидательно застывших подле коней дружинников своего сторожевого разъезда. - Я хочу, чтобы этот, - кивок в сторону вновь начинающего подавать признаки жизни степняка, - все видел. До конца. Елисей! - нашел глазами младшего из подчиненных. - Поганый на тебе. Присматривай за ним, пока мы будем заняты.
- Ну-у-у... - досадливо протянул парень. - Опять я последним...
- Молод еще, - отрезал, в общем-то, немногим более старый Ольстин, тем не менее в силу родовитости и положения сотского имеющий неоспоримый приоритет перед остальными товарищами. - Придет и твой черед. А пока держи ему голову так, чтобы все было отлично видно. И пусть только попробует морду отвернуть.
- Бусделано, - разочарованно мотнул белобрысой башкою Елисей и, подойдя к половчинину, пнул его ногою в бок. - Слышал, нехристь? Велено тебе, собака, смотреть, как боярин и мужики с твой бабой тешатся. Слышь меня али как?
Мысок сапога дружинника задел торчащую из окровавленного бедра стрелу, и половец гортанно вскрикнул, инстинктивно хватаясь за пробитую ногу. Елисей, нагнувшись, отвесил степняку короткий хлесткий удар кулаком в лицо, пинком перевернул на живот и, уткнув колено ему в спину, всем своим весом придавил его к земле.
- Смотри, сука! - Схватил половчинина за волосы и повыше приподнял ему голову. Под самым подбородком пленника сверкнул росчерк засапожного ножа. - Внимательно смотри, - зло прохрипел дружинник, наслаждаясь безуспешными попытками степняка вырваться из его хватки и прийти на помощь своей женщине. - Небось, и сам не раз забавлялся так с нашими девками. А вот, гляди, как все вдруг обернулось.
Ольстин меж тем вновь повернулся к девчонке. Склонился к самому ее уху и негромко прошептал:
- А вот теперь можешь начинать орать. - Его зубы легонько сомкнулись на мочке ее уха. - И чем громче, тем лучше, маленькая моя.
Ладонь мужчины скользнула под длинное пестрое платье половчанки, нащупывая пояс штанов. Та негромко заверещала и попыталась свернуться калачиком. Но подскочивший Завид уже ухватил ее за одну ногу и с силой дернул на себя, заставляя вытянуться по струнке. Заодно содрал с ножки короткий мягкий сапожок на шнуровке. Рассмеялся, подбросив в ладони трофей, и, не глядя, зашвырнул его куда-то назад, в темноту. Щука, зашедший с другой стороны, подхватил подол ее платья и резко вздернул его вверх, сразу почти до середины спины. И как раз в тот момент, когда Ольстин рывком стянул с нее шерстяные штаны. Маленькая бледная попка девушки ярко сверкнула в стремительно окутывающем все вокруг мраке степной ночи.