Вне света оказался Леви, стоящий оперевшись о стенку – расслабленный и улыбающийся. За пределами круга доверия и подозрительсти, мы были погружены разговором. Я знала его, а он знал меня. Мы были друзьями – больше, чем друзьями. Притяжение между нами было подобно наркотику – затягивающим, Леви стоял в дверном проеме, скрываясь от тех, кто может возразить против наших разговоров.
― Пора и нам отправиться к ним, ― сказал он. ― Мы должны потребовать мира.
― Это невозможно. Они не станут слушать, ― ответила я.
Леви был настроен против владычества своего отца, так же во многом, как и на Земле. Прощение и мир монополизировали наши переговоры в течение многих десятилетий, пока он не признался, что любил меня.
― Что невозможно? ― сказал он с той улыбкой, от которой я не в состоянии отвернуться.
― Наш запрос на повестке дня. Они будут знать.
― Это – столь же хорошая причина, как и любая. ― Он вздохнул. ― Никакого притворства для нас. И никакого скрывания в тени.
― Я хочу этого. И боюсь, что именно поэтому этого не случится.
― Лапочка, ― сказал он, протягивая руку, чтобы коснуться моего лица.
Я прильнула к его руке, смакуя каждую секунду его прикосновений ко мне.
― Если ты этого хочешь, то получишь. Мы найдем способ быть вместе.
Я удерживала его руку у своей щеки, вдыхая мускусный аромат, который любила.
― Я не могу остаться, ― сказал он, глядя через плечо. ― Все будет хорошо. Обещаю.
Оглянувшись через плечо и зная о последствиях, так или иначе, я нуждалась в нем.
― Я боюсь, ― сказала я.
― Страха – не существует. ― Леви потянулся за моей рукой. Он смотрел с такой любовью и пониманием, хотя знал, что я все разрушила. ― Это не чувства. Это лишь вещи, которые происходят с нами. Сейчас не время для страха. Пришло время для храбрости. Ты мне доверяешь?
― Да.
Взгляд в его глазах не оставил мне выбора, кроме как протянуть ему руку. Я возжелала его рот и его прикосновения, но как только я, наконец-то, почувствовала его руки вокруг себя, поняла, что мы были обнаружены, оказавшись вдвоем в центре внимания.
Он напрягся.
― Я люблю тебя, ― прошептал он мне на ушко. ― Помни об этом.
Он потянулся за дверью, и я закричала, протягивая руки в темноту.
Михаил стоял позади меня, с глазами полных сожаления.
― Пойдем со мной.
Я кивнула, понимая, что борьба была абсолютно бессмысленной.
На Небесах не было ни разбирательств, ни сторон. Только один Верховный, только единственный господствующий, и правосудие осуществлялось с любовью. Меня отослали подальше – в покой, где я должна была осознать и сосредоточиться на истинной цели.
Приговор прибыл в исполнение, как только его огласили. Мгновение греюсь в любви и свете Творца, и как только я прикрыла глаза, словно от солнца – он исчез.
Я очутилась на четвереньках в темной комнате – в полном одиночестве. Я позвала Леви, затем Архангелов: Гавриила, Михаила и Эли, и даже Творца. Заставив себя оторваться от земли, я удерживала руки перед собой. После пары минут скитания по темноте, я поняла, что стены отсутствовали, а полы простирались длиною с вечность. Расширив свои глаза, я пыталась уловить малейший кусочек света, но то место, куда я направлялась было лишено всего.
― Леви? ― громко позвала я. Мой голос не отдался эхом обратно. Он был поглощён тьмой, как и я сама.
Я не знала ничего об этом месте. Без каких либо мыслей, где я прибывала уже так долго, я встала на колени и обняла себя руками, молясь с закрытыми глазами, до тех пор, пока не смогла проговорить что-либо. Тогда я молилась в уме, пока не смогла прекратить думать. Когда казалось, Вселенная ушла во тьму, я лежала на боку, свернувшись калачиком на холодном и жестком полу, выпадая повторно из сознания.
― Эдем, ― позвал знакомый голос.
Я поднялась на ноги, защищая глаза от красного зарева, доносившегося в ста ярдах из открытой двери. Стоя в темной форме перед дверью, плечи опускались и поднимались в учащенной последовательности, словно побывав в долгой битве, прежде чем добраться до меня.
― Леви?
***
Мои глаза распахнулись, щеки были мокрыми от слез во сне. Тьма превращалась в небольшую комнату с белыми стенами и старыми портретами. Чистый воздух и изобилие цветочного аромата были заменены запахом дождя, морских брызг и знакомого резкого аромата походного костра Леви.
Леви смотрел на меня с явным беспокойством. Его глаза были полны осторожной надежды, пока ожидал от меня хоть какого-нибудь знака на успешные воспоминания.
― Скажи, что ты вспомнила.
Прикоснувшись своими пальцами к губам, я пронаблюдала за небольшими падающими каплями на землю, затем окунулась в размышления о переломных воспоминаниях – в том числе, когда нас сослали – приходящих и уходящих, как будто переключавшиеся каналы на телевизоре.
― Было ли это сном?
― Был ли я там?
Я медленно кивнула.
― Ты забрал.
Он вздохнул с облегчением.
― Ты помнишь.
Я соскочила со своего места на диване и кинулась к нему на колени, свернувшись калачиком у него на руках и уткнувшись в ключицу его шеи.
Недолго думая, Леви обнял меня и притянул ближе, прижимаясь щекой к моим волосам.
― Все?
― Фрагментами. Миллионы кусочков, которые нужно собрать воедино. ― Я обняла его в ответ. ― Ты есть ты.
Он выдохнул, излучая чистое довольство своего тела. Ощущение было настолько странным. Прежде, я не была влюблена в кого-то, я всегда любила Леви – незнакомца обнимающего меня, словно для него драгоценный камень. Мы вместе потратили сотни тысяч жизней – и эта будет нашей последней. Отчаяние моего прежнего «я», чтобы быть с ним вместе, вступило в противоречие с неопытной молодой девушкой, которой я являюсь сейчас.
Он нахмурил брови.
― Ты сказала там, что настанет время, когда это не будет ранить так сильно, поэтому я не скучаю по прикосновениям рук, или по твоему запаху, по звуку твоего смеха или по цвету твоих глаз. Это время наступило прямо сейчас.
В моем горле сформировался комок.
― Но я всегда знал, ты была единственной, ― сказал он мягко. ― Так или иначе, ты мое начало или конец.
― Всегда? Как на заре времен?
― В буквальном смысле. Кто знал, что любопытство может привести ко всему этому? Я видел тебя в Эдеме (саду), у меня было дело с беспорядком, который отец наделал, искусив Еву. Я наблюдал за тобой весь день, а потом дни складывались в месяцы. Я не мог остановиться, ― сказал Леви, поверх моих волос.
― Сожалею, ― прошептала я.
― Я нет. Я бы скорее скучал по тебе, чем никогда не любил тебя. Не было ни единственного дня, когда я не мог чувствовать этот путь.
Белые стены отражали зеленые тона от заходящего солнца, пробивающиеся сквозь бурю. Мой сотовый телефон не звонил, что означало, мои родители точно знали, где я была и почему. По крайней мере, они мне доверяли хоть раз.
― Я долгое время пребывала во тьме, ― сказала я. ― Очень долго. Ты спас меня.
Он коснулся моего лица.
― Я заключил сделку на второй шанс.
― Заключил что?
Помолчав, он пожал плечами.
― Все.
Я посмотрела на него.
― Вот на чем остановился сон. Что произошло дальше?
Он посмотрел вниз на меня, глядя глубоко в мои глаза, с милой улыбкой на лице.
― Это.
Он поцеловал меня в губы раз, затем еще. Мои губы разомкнулись, впустив его язык внутрь. Он притянул меня ближе, его руки коснулись моей челюсти, а затем его пальцы погладили по челке.
Потом он отстранился, прикоснувшись лбом к моему, и закрыл глаза.
― Я ждал твое жизненное воплощение.
Он оглянулся назад, в сторону двери, и в тот же момент, мои чувства вышли за пределы и ощутили темные существа, окружающие Маяк, Леви, и работников в доме. Смесь из добра и зла была на подходе — и их было много.
― Леви?
Он поднялся вместе со мной.