— Прости меня, отец, ибо я согрешила, — взглянула она на священника неуверенно.
Отец Бейлиш скрестил ноги и слегка наклонился вперед, держа руки на коленях и выпрямившись, как стрела. Губы его были слегка приоткрыты, а на лице появилось выражение интереса и внимания. Было необычно видеть его таким, к тому же, Санса никогда раньше не смотрела на священника во время исповеди, ведь он, как правило, был спрятан за экраном. И сама мысль о том, что она увидит его реакцию, была странной. Все это казалось еще более личным, чем всегда. И Санса не была уверена, что ей это нравится. Ее мысли прервал его голос, негромкий и удушающий:
— Расскажи мне о своих грехах, дитя мое.
Санса сделала глубокий вдох. Вот он. Момент, которого она ждала, и который так долго откладывала, момент, когда она очистит свою душу. Она нервно заерзала на подушке. Должна ли она смотреть на него? Что она обычно делала во время исповеди? Она нерешительно подняла голову и сосредоточилась было на его глазах, но почти сразу робко потупила взгляд. То, что она делала, было слишком постыдным. Санса посмотрела на свои руки, сложенные в молитве. Она так сильно сжала их, что побелели костяшки.
— У меня были нечистые мысли, отец, — спокойно призналась она, в голосе звучала вина.
Его руки слегка задрожали, и отец Бейлиш сжал колени, чтобы унять волнение. Если бы не эта мелочь, нельзя было бы сказать, что он почувствовал хоть что-то, лицо не выражала абсолютно никаких эмоций. Он потерял контроль едва ли более, чем на секунду, но Санса все же успела заметить. Казалось, будто пламя наполнило ее вены и проникло в каждую клеточку. Сражаясь с ним, она заставила дышать себя медленно и равномерно, и, как только девушка смогла обрести хоть какое-то подобие покоя, продолжила говорить.
— И я, — голос отказал ей, и Санса почувствовала, как глаза наполняются слезами. Раздосадованная, она пыталась бороться и попробовала еще раз. — Я…
Из горла вырвалось сдавленное рыдание, и Сансе пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она посмотрела на отца Бейлиша. Он наклонился ближе, все его тело было напряжено. Его челюсть явно очерчивалась на лице, зубы были сжаты. Он внимательно слушал. Санса начала сначала, одной только силой воли вынуждая себя говорить.
— У меня были плотские желания.
Отец резко выдохнул, и тело его, казалось, расслабилось на мгновение, прожде чем напрячься снова.
— Это все, дитя мое? — голос звучал ровно и сдержанно.
Санса кивнула, игнорируя воспоминания о греховном изучении себя. Она не смогла бы сказать ему об этом. Она даже не знала, какие слова подобрать, чтобы описать все то, что делала и чувствовала.
— Я жду покаяния, отец, — обреченно прошептала она.
Он не ответил. Растерянная, она подняла на отца глаза. Он смотрел на нее, выражение его лица завораживало. Взгляд священника скользил по лицу Сансы, а глаза сверкали каким-то звериным голодом. И он даже не пытался скрыть этого. Она продолжала молча смотреть, испуганная, неуверенная, но готовая. Она ждала наказания. Любого. Санса пришла, чтобы следовать указаниям, а теперь хотела их получить. Через некоторое время дыхание девушки снова замедлилось, но сердце по-прежнему билось часто. Санса сделала глоток воздуха через полуоткрытые губы, не отводя взгляда. Чуть позже прекратилась дрожь в руках. Ее вдруг охватило чувство спокойствия. Все еще стоя на коленях, Санса выпрямила спину, отвела плечи назад и высоко подняла голову. Она была готова.
Губы отца Бейлиша тронула усмешка. Он продолжал смотреть, видеть. Казалось, он буквально читал каждую ее мысль, знал каждое желание. Его голос почти коснулся Сансы, глубокий, теплый и… искушающий?
— Чтобы получить покаяние, ты должна быть наказана.
Санса вдохнула тяжелый, душный воздух, наполнявший комнату. Волна тепла накрыла ее, похоронив под собою. Это было — нет, он правда сказал это? Это было невозможно! Так нельзя. Это было возмутительно. Греховно. Запрещено. Санса подбирала все новые и новые определения. Это было… скандально. Подобная мысль заставила ее вздрогнуть. Это было волнующе. Это было захватывающе. И раньше, чем она успела остановить себя, Санса кивнула:
— Как скажешь, отец.
Губы расползлись в лукавой улыбке, когда он встал и предложил ей руку. Дрожа, Санса вложила свою ладонь в его. Он повел ее к своему столу, отодвигая попадавшиеся под руку бумаги и книги в сторону. Руки обхватили ее бедра и подтолкнули к краю стола, неприятно царапнувшему мягкую, горячую кожу ее бедер. Почувствовав это, она сделала шаг назад и развернулась, преследуя отца взглядом
.– Нет, — голос, глубокий и мрачный. Санса снова повернулась и уставилась в стену перед собой. В окне справа виднелся сад, погруженный теперь в ночной мрак. Дождь усилился, крупные капли колотили в стекло, отбивая устойчивый, яростный ритм. Шум смешивался со звуками потрескивающего огня слева от нее, создавая жуткую атмосферу. Но Санса не позволила себе отвлечься и смотрела прямо перед собой. Ему нравилось это.
— Хорошая девочка.
Слышать это было приятно, торжествующая улыбка коснулась ее губ. Я хорошая девочка. Как же эта мысль волновала ее.
— Спасибо, отец, — прошептала она между двумя горячими выдохами.
— Наклонись вперед, — негромко скомандовал он, и Санса повиновалась. Нерешительно она положила руки на стол, поддерживая себя, а затем слегка наклонилась.
— Сильнее, — голос священника становился громче, и девушка снова подчинилась.
— Еще сильнее, — приказал он опять. — Я хочу, чтобы ты лежала на этом столе, понимаешь?
В его голосе звучало некоторое раздражение, и это делало Сансу еще более разгоряченной. Она кивнула.
— Да, отец.
Медленно, осторожно, она наклонилась вперед, пока она не почувствовала как коснулись деревянной поверхности живот, затем ребра и грудь. Она повернула голову в сторону и легла щекой на стол. Жестко. Холодно. И приятно.
— Разве я не сказал тебе смотреть прямо? — спросил отец Бейлиш, и раздражение в его голосе смешивалось с удовольствием.
— Да, отец, — с трудом ответила Санса. Она снова приподняла голову и уткнулась взглядом в стену. Ей приходилось держать подбородок выше, иначе дышать было почти невозможно. Девушка видела, как каждый ее выдох оставляет секундный след на полированном дереве.
— Хорошая девочка, — повторил он снова, — теперь вытяни руки. Не сжимай кулаки. Да, да, так. Положи ладони на стол.
Санса повиновалась. Ее руки так сильно дрожали, что пальцы отбивали по дереву рваный ритм. Всеми силами она заставила их остановиться, едва он оказался за ее спиной. Санса чувствовала, как его колено касается бедра, но не стала оборачиваться, а сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Отец Бейлиш положил руку на ее спину и замер на мгновение, слегка надавив. Его прикосновение было приятно. Успокаивало. Обнадеживало. Она чувствовала, что расслабляется. Прошло некоторое время, прежде чем он начал поглаживать рукой ее спину, очерчивая пальцами позвонки, и, осторожно схватив ее за талию, дотронулся до выступающих лопаток. Он провел рукой по тонкой шее и обхватил ее пальцами, а затем слегка сжал. С каждой секундой Санса ощущала, как страсть и желание охватывают ее. Это было намного лучше, чем все, что она когда-либо могла себе представить… Он наклонился так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своей коже. Разгоряченное.
— Слишком много одежды, мисс Старк.
Она едва кивнула, не зная, должна ли она подняться, но он, похоже, не ожидал от нее никаких действий, потому что буквально через мгновение девушка вновь почувствовала его руки — на лодыжках. Схватив юбки ее вязаного платья, отец в одно мгновение собрал их на талии. Санса невольно поднялась, забыв про указания. Но ему, казалось, было все равно. Платье поднималось все выше и выше, и Санса, затаив дыхание, подняла руки и в оцепенении ожидала момента, когда придется избавиться от одежды.