А потом я понял, что это воля Божья.
Господь решил уберечь мою девочку. Не знаю, успел ли этот мерзавец растлить ее тело, но нет сомнений, что начал растлевать ее душу. Она уже готова была оставить путь праведных и ринуться в грязь, готова была отречься и от добродетели, и от Бога. Но Господь не позволил этому случиться. Он направил мою руку и спас Бет от участи худшей, чем смерть.
Теперь нужно было решить, что делать дальше. Наказания я не боялся, но понимал, что тень моего преступления падет и на брата и сестру Бет, ни в чем не виновных. А кроме того, хотел воздать по заслугам истинному виновнику — этому негодяю Уотли.
Я похоронил Бет рядом с Аннет, и там же зарыл ее вещи — то, что она могла бы взять с собой, уходя из дома. Потом написал от ее имени записку. Почерки у нас с ней были очень похожи, порой мы сами не могли различить, чьей рукой написано то или другое. На следующий день отправился с этой запиской в дом Уотли, а потом в полицию. Дальше вы знаете.
Вот так я спас свою девочку… а себя погубил. Ни на этом, ни на том свете мы с ней больше не встретимся. Но то, что она теперь на небесах, перед престолом Божьим, служит мне утешением.
Исповедь была окончена, и в гостиной воцарилось потрясенное молчание. Мэгги закрыла лицо руками; плечи ее тряслись от беззвучных рыданий. Гленн обнимал ее за плечи. Андреа, не в силах говорить, инстинктивно потянулась к Мерлу, и он сжал ее руку в своей.
— Что ж, — заговорил он наконец, нарушив молчание, — теперь самое время вам узнать, что из этого вышло на самом деле…
***
— Дэрил! Дэрил!
Он вынырнул из серого тумана, на миг ослепленный яркостью красок мира живых. Перед глазами еще стояло нежное лицо Бет, обернувшееся свирепой оскаленной мордой, в ушах звенел ее крик… но все это отдалилось и сделалось смутным, как сон, едва он увидел перед собой перепуганную, чуть не плачущую Кэрол.
— София пропала! — воскликнула она. — Нигде не могу ее найти! И еще… о Господи!.. я нашла Эда!
========== Глава 16 ==========
До шиномонтажной мастерской, возле которой Андреа оставила свой золотистый «корвет», они добирались в подавленном молчании. Несколько раз Мерл пытался заговорить, но Андреа лишь вяло от него отмахивалась. Даже не злилась, когда он старался ее поддеть, а это означало, что ей совсем хреново.
Дойдя почти до дверей, она вдруг остановилась, закрыла лицо руками, и плечи ее мелко задрожали.
Вечерело, по тротуару сновали люди, идущие с работы. На шикарную, дорого упакованную красотку, плачущую у дверей шиномонтажки в трущобном районе, многие начали оглядываться. Недолго думая, Мерл подхватил ее под локоть и поволок в подворотню, подальше от любопытных глаз.
Здесь Андреа уткнулась ему в плечо и разрыдалась.
— Ну чего ты, блонди, — приговаривал он вполголоса, гладя ее по плечам, по рассыпавшимся золотистым волосам, — ну тихо, тихо. Не надо. Че реветь-то? Тихо, детка. Все хорошо.
Андреа подняла заплаканное лицо.
— Ничего не хорошо! — всхлипнула она. — Господи, какой ужас! Ведь он действительно любил дочь, понимаешь? Вот что самое страшное! И все эти годы считал, что ее спас. Что отдал собственную душу за ее спасение! А на самом деле…
Возразить тут было нечего, утешить тоже нечем; и Мерл просто прижал ее к себе, гладя по голове широкой загрубелой ладонью и повторяя:
— Тише, блонди, тише!
Андреа всхлипнула в последний раз и затихла, доверчиво прижавшись к его плечу. Он чувствовал ее прерывистое дыхание, слышал, как бьется сердце, и от волос ее, цвета расплавленного золота, пахло чем-то тревожным и сладким.
Мерл склонил голову и поцеловал ее в висок, прикрытый душистыми волосами. Потом чуть ниже, в нежную гладкую щеку. А потом Андреа повернула голову и сама нашла его губы своими.
Они целовались, словно в последний раз, отчаянно прижимаясь друг к другу, забыв и о темной вонючей подворотне вокруг, и о толпе прохожих в двух шагах. Руки его блуждали по ее телу, и Андреа выгибалась ему навстречу. В какой-то миг он развернул ее и прижал к стене. Руки его легли ей на бедра, и Андреа со стоном подалась вперед, стараясь прижаться к нему еще теснее. В смятении, в отчаянии, посреди рушащегося мира этот человек остался ее единственной опорой; и она цеплялась за него так, словно от этого зависела ее жизнь.
Наконец Мерл с трудом оторвался от нее. Взглянул в лицо бешеными, помутневшими глазами, и она ответила таким же безумным взглядом.
— Не здесь, — сказал он хрипло. — Пошли, хоть ко мне поднимемся, что ли!
И повел ее обратно к дверям шиномонтажки. Андреа шла за ним, как в тумане, едва переставляя ноги. Но, увидев на стоянке свою машину, опомнилась.
— Мерл… я… подожди секунду, мне нужно… кое-что взять из машины… — пробормотала она дрожащим голосом.
— Валяй.
— Нет, ты иди наверх, я… я сейчас! — c этими словами Андреа почти бегом бросилась на стоянку.
«Не иначе, за гондонами побежала!» — подумал Мерл. Ширинка у него едва не лопалась, а сердце переполняло торжество. Наконец-то! Все-таки блондиночка ему досталась!
В свой «офис» он вбежал, прыгая через две ступеньки. Оглядел комнатушку в поисках какой-нибудь горизонтальной поверхности. Пожалуй, на роль траходрома здесь подходил только стол…
***
В зеркале заднего вида Андреа видела собственное лицо: пылающее, с заплаканными глазами и распухшими, зацелованными губами. И не узнавала себя.
Всего несколько часов назад приехала она сюда — любящая жена, полная тревоги за мужа. А теперь? Кто она сейчас?
Тело ее горело и ныло, требуя новых прикосновений. Между ног словно пожар пылал. Мерл мог бы взять ее прямо там, в подворотне, прижав к грязной стене, и она отдалась бы ему самозабвенно и яростно. Что с ней происходит? Она никогда такой не была, никогда не позволяла… инстинктам управлять собой!
— Безумие, — сказала она вслух. — Все это какое-то безумие. Просто слишком много всего навалилось, и… надо остановиться!
С минуту или около того она металась вокруг машины, словно не понимая, что теперь делать и куда бежать. Затем остановилась, несколько раз глубоко вздохнула. Заставила себя немного успокоиться. Видимо, пришла к какому-то решению. Достала из сумки отобранный у Мерла блокнот, вырвала из него чистый листок и, склонившись над капотом, начала торопливо писать.
***
Эд, завернутый в брезент, лежал в укромном уголке за дровяным сараем. В поисках Софии Кэрол прошла мимо него дважды, не заметив, прошла бы и в третий раз, но бросила на него взгляд, и странная форма свертка привлекла ее внимание.
Грудь и лицо Эда были залиты кровью. С исковерканного судорогой лица смотрели выпученные помутневшие глаза.
Дэрил склонился над телом, стараясь к нему не притрагиваться. Кэрол стояла чуть поодаль.
— Это… она сделала? — спросила она с дрожью в голосе.
Дэрил покачал головой.
— Точно нет. Это раны от ножа, от настоящего, реального ножа из твердой стали. Резал мужчина, здоровый и сильный. И, похоже, в безумной ярости, — он выпрямился. — Но он сделал то, чего она хочет. Ей нужно, чтобы на ферме погибли трое, и один уже есть.
Кэрол с тревогой оглянулась вокруг. Невыносимо страшно было думать, что где-то рядом бродит одержимый безумец с ножом. И София… что, если убийца уже до нее добрался?
— Послушай меня, — заговорил Дэрил. — Скорее всего, София жива, просто где-то прячется. Звать ее мы больше не будем, чтобы не привлекать внимания убийцы. Разделяться тоже. Быстро и тихо, не отходя друг от друга, обходим участок и проверяем все места, где она может прятаться. Если на участке ее нет, идем обыскивать дом.
Кэрол вздернула голову, глаза ее сверкнули решимостью.
— Дэрил, если мы встретим убийцу, нам нужно будет защищаться! Огнестрельного оружия у меня нет, но есть ножи, топор, молоток…
— Кэрол, — вдруг прервал ее Дэрил, — тебе когда-нибудь говорили, что ты офигенно храбрая?
— Я?! Н-нет… никогда… — честно говоря, Кэрол всегда считала себя трусихой.