— Мастер Козырев? К вам прибыл Павел Филиппович Чехов… Прибыл от вашего брата мастера Сергея по поводу кота… Сейчас.
От положил трубку и обратился ко мне:
— Четвертый этаж. Лифт справа от двери на лестницу.
— Спасибо, — поблагодарил я направился в указанную сторону.
***
Николай Козырев встретил меня прямо у лифта. И едва створки распахнулись, я увидел встречавшего меня человека, который был очень похож лицом на моего нанимателя. В остальном он заметно отличался. Мужчина был немного шире в плечах, тяжелый живот нависал над резинкой штанов. Он был облачен в новенький спортивный костюм с белыми лампасами. На белой футболке виднелась надпись «большой начальник». Образ портила капля кетчупа, которая расползлась по ткани прямо над буквой «ч».
— Павел Филиппович? — с улыбкой уточнил мужчина.
— Он самый, — ответил я и вышел из лифта.
— Прошу, — Козырев указал в сторону нужной двери. — Идемте. Обсудим подробности сделки.
— Пока мой наниматель хочет только обговорить цену, — возразил я. — Он ни за что не расстался бы с этим котом, но увы. Обстоятельства так сложились…
— Понимаю, понимаю, — закивал мужчина и открыл передо мной дверь.
Квартира Козырева-старшего была большой. С просторной гостиной, большими окнами, и высокими потолками. Ремонт казался свежим и ничего не указывало на то, что у хозяина есть проблемы с деньгами. Козырев проводил меня к столу у окна, сам же направился в кухонную зону, чтобы вскипятить чайник.
Вид из окна был красив. Отсюда можно было рассмотреть залив, за которым высились деловые центры. Я невольно представил как красиво тут бывает по утрам и в вечерние часы. когда небо окрашивается в красный цвет.
— Тю, кто пришел, — послышался за спиной знакомый насмешливый голос, который заставил меня вздрогнуть и обернуться. В нескольких метрах от меня стоял, ухмыляясь, Василий Козырев. Вернее, его призрак. И заметив мое вытянувшееся от удивления лицо, он довольно захихикал:
— Вижу ты удивлён?
— Ты как здесь очутился? — вырвалось у меня.
Стоявший у плиты Козырев удивленно обернулся и посмотрел на меня. Но мне было не до него. Все мое внимание было приковано к стоявшему в центре гостиной призраку.
— Как-как, — насмешливо протянул тот и сложил губы трубочкой. — Это мой небольшой секрет. Имею право не отвечать. Вот так-то.
— Вы о чем, Павел Филиппович? — уточнил у меня Николай. Выглядел хозяин квартиры немного встревоженным.
— Да так, — отмахнулся я. — Красивая у вас квартира. Давно купили?
— Да как дом строить начали, — ответил Николай. — Вернее, достраивать. Стройка-то старая. В смуту заморозили. А недавно нашелся подрядчик, который достроил. А живу, наверное, года три уже.
— Вашему покойному отцу она наверняка понравилась? — продолжил я, но Николай покачал головой:
— Не очень. Ему мало что нравилось. Он был человеком с тяжелым характером. Знаете, из таких, кто вечно заявляет, что раньше было лучше. Даже если ничего хорошего раньше не было.
Стоявший на плите чайник вскипел, и Козырев снял его, налил кипяток в заварник. И вернулся к столу
— Так что по поводу кота? — начал он, поставив на столешницу заварник и две чашки.
— Мой наниматель уверяет, что кот исключительно редкой породы. Поэтому хочет за него пять тысяч, — осторожно начал я.
Стоявший за спиной Николая призрак захохотал:
— Пять тысяч, — с трудом произнес он сквозь смех. — Молодец, некромант.
Козырев же удивленно посмотрел на меня:
— Побойтесь Искупителя, Павел Филиппович. Это обычный кот.
— Вранье, — тут же произнёс Василий. — Барсик ровесник этого оболтуса. И я уже помер, а он прекрасно себя чувствует. Будто ему лет пять, не больше.
— В вашей семье говорили, что кот приносит удачу, — напомнил я.
— Это же просто легенда, — отмахнулся Козырев. — Любил батя всякие сказки придумывать. А Мурзик этот -обычный кот.
Я не стал поправлять мужчину и говорить кличку питомца. А просто кивнул:
— Хорошо. Ваша цена?
Николай задумался. А затем произнес:
— Пятьсот рублей. Не больше.
В этот раз уже пришел черед удивляться мне. Пятьсот? За обычного, по словам Николая, кота?
— Мне нужно будет обсудить цену с Сергеем, — протянул я и встал с кресла. — Но вряд ли ваш брат согласится на эту цену. Все же, это единственное, что осталось ему от отца. Квартиру, как я понимаю, он потеряет за долги.
— Ой да какая там память? Вреднючий был наш папка. Лучше уж деньги иметь, чем память об этом ядовитом человеке. Пять сотен — хорошие деньги. Будет чем заплатить за коммуналку.