За воротами послышалась возня, а потом коренастый резко шагнул в проем двери, словно кто-то за его спиной придал ему ускорение. Через несколько секунд и второй жандарм заглянул в помещение. Оба гостя выглядели взлохмаченными и пыльными. Вероятно, они пережидали беснование призрака, лежа на дороге.
— Он не хотел причинить вам вреда, — пояснил я. — Просто призракам бывает… скучно.
— Ага, — рассеянно ответил жандарм. — И он здесь… живет?
Я кивнул:
— Обитает. И имеет на это законное право, стоит заметить. Поэтому предупредите, пожалуйста, Ивана Сергеева, чтобы он не нарушал условия договора. Не надо ему соваться в этот гараж. Призраки не любят, когда их беспокоят или обманывают.
— Хорошо, мастер Чехов. Передадим, — ответил усатый, который тоже подошел ко входу. — Ну, не будем мешать беседе. Удачного вам дня.
— И вам, — ответил я, и жандармы исчезли из поля зрения.
— Интересно вышло, — заключил Фома.
— Не то слово, — согласился с ним Козырев. — Спасибо, мастер некромант. Повеселили старика.
Я развел руки:
— Ну я не думал, что так выйдет.
Василий хитро прищурился, но не стал комментировать мое заявление. Вместо этого произнес:
— Ладно, мастер некромант. Я тебя полюбил — я тебя научу. Ты ищешь человека с зеркалом, который уничтожает местных призраков?
Я опешил от такой откровенности и быстро кивнул:
— Знаете о нем что-нибудь?
— О ней, — поправил меня призрак. — Мой тебе совет. Ищи людей, которые работали в Мезоамерике. Только там можно прознать про такой ритуал.
Сказав это, призрак потер между собой ладони, закряхтел и нырнул в одно из зеркал. И на секунду в отражении показалась комната квартиры Сергея Козырева. А затем на поверхности стекла снова показались отражения других зеркал и кусок гаражного потолка.
— До чего ж вредный дед, — то ли восхитился, то ли возмутился Фома. — У меня такой в деревне жил.
— И как его местные не прибили? — уточнил я.
— Что вы, вашество. Он же росомахой был. Это такая животина, которую трогать себе дороже. Не убить, не напугать такого нельзя. А уж если обидится, то никому спасу не будет — мстить будет, пока к нему на коленях не приползут прощения просить.
— И он прощал? — ухмыльнулся я.
— За бутыль медовухи и окорок копченый мог и простить. А потом опять изводил соседей, чтобы был повод обидеться и потребовать вкусностей на откуп. А когда надо было на кого войной идти, так этот самый дед первым воином был. Всех разносил, кто на пути стоил.
— Понятно, — я огляделся, удостоверяясь, что ничего не оставил без своего внимания.
— Ну что? Идем, вашество? — послышался за спиной голос Фомы.
— Идем, — согласился я. — Больше здесь делать нечего.
И мы направились к выходу.
Глава 32 Признания и гостья, которую никто не ждал
Уже в машине я набрал номер Сергея Козырева.
— Слушаю, Павел Филиппович, — послышался из динамика взволнованный голос.
— Еще раз здравствуйте, — устало ответил я. — Если вы сейчас дома, я хотел бы заехать к вам на пару минут. Я как раз нахожусь неподалеку.
— Хорошо, — ответил Козырев, и его голос сделался немного рассеянным.
— Тогда до встречи, — произнёс я и завершил вызов. Повертел телефон в руке, задумчиво глядя на дорогу через стекло.
— О чем размышляете, вашество? — уточнил Фома.
— Об информации, которую нам сообщил Василий, — со вздохом ответил я.
— Про то, что вся дрянь эта из-за океана ползет? — уточнил Питерский.
— Почти, — кивнул я. — Про одного конкретного человека. Который охотится на призраков при помощи зеркала.
— И что думаете?
— Стоит ли обращаться за информацией к кустодиям, — протянул я.
— А Дмитрий Васильевич? Разве он не может помочь?
— Сможет, — ответил я. — Но на это уйдет несколько недель. А еще, сбором этой информации будет заниматься целый отдел, который снимут с исполнения своих обязанностей. А у кустодиев, думаю, уже давно составлены списки неблагонадежных, которые бывали в Мезоамерике.
— На такой вот случай? — уточнил Фома и я кивнул:
— Все верно. А учитывая, что призрак обмолвился, что это женщина и она работала в Мезоамерике, она наверняка есть в этих списках.
— Тогда лучше попросить помощи, — протянул Фома.
— Не хотелось бы…
— Почему? — удивился Питерский. — Ведь Александр Васильевич вроде как не чужой человек. А член семьи.
— Потому что тогда я буду должен услугу их организации, — пояснил я.