— Спит. Да тихо так, словно и не дышит вовсе, — мужчина осенил себя священным знаком. — Но лекарь мне пояснил, что это из-за лечения.
— Все верно, — кивнул я.
— Запирать ворота? — уточнил Евсеев.
— Гостей мы больше не ждем, — сообщил я и махнул рукой. — Запирай…
Сам же поднялся по ступеням крыльца, открыл дверь и переступил через порог. Прислушался, надеясь услышать хоть что-то. Но дом безмолвствовал. Я поднялся на второй этаж и осторожно приоткрыл дверь в комнату Виноградовой. Как и ожидалось, соседка лежала на кровати. Она была бледной и казалась безмятежной. Лаврентий Лавович спал на кушетке на боку, подложив под щеку ладони. Я подошел к нему и поправил плед. Парень сонно завозился и спросил:
— Пора? Уже…
— Спите, все хорошо, — успокоил я его и подошел к креслу у кровати.
Уселся в него и включил лампу, чтобы создать рядом пятно света, и тихо произнес:
— Людмила Федоровна, вы не представляете, какой сегодня был замечательный вечер…
Женщина не подавала признаков жизни, но мне казалось правильным говорить с ней как раньше. Потому что она не любила, когда что-то происходило без ее ведома.
–…и я все же решился попросить Арину Родионовну пригласить ее родителей на семейный обед к Софье Яковлевне на выходные. Потому что подумал, что если и дальше буду тянуть, то она сама решится предложить мне такое. И как потом жить? Вы бы точно не простили мне такой промашки. Да и бабушка до конца моих дней говорила бы, что я все испортил…
Я усмехнулся и подвинулся ближе к Виноградовой.
— На самом деле, мне стало важно, чтобы она поняла — я настроен серьезно! Пусть у нас еще есть время, но ведь она могла бы решить, что я не считаю ее подходящей парой. Могла бы начать сомневаться… В общем, думаю, что я все сделал правильно.
Мне показалось, что ресницы женщины дрогнули, и я затаил дыхание. Но спустя несколько секунд был вынужден признать, что ничего не происходит.
Скрипнула дверь, на пороге показался Фома. Он вошел и едва слышно произнес:
— Вы бы шли спать, Павел Филиппович… А я почитаю для Людмилы Федоровны…
— Что ты решил почитать? — поинтересовался я.
— Ее старую бухгалтерскую книгу, — важно сообщил Питерский, показывая мне толстую тетрадь в потертой кожаной обложке.
Я покачал головой, решив, что хуже от этого точно не будет. Встал на ноги и потянулся. Помощник уселся на опустевшее место и наклонил лампу ближе к раскрытым страницам тетради.
— Итак, госпожа Людмила Федоровна, сейчас мы с вами пройдемся по цифрам прихода и расхода за тысяча девятьсот девяносто третий год…
Я вышел в гостиную и прикрыл дверь. Дом настороженно молчал. И я вдруг понял, что раньше он никогда не был таким пустым.
Пройдя на кухню, я нашел пару ломтей хлеба, намазал их чесночным маслом, положил сверху немного ветчины и принялся ужинать. Пламя конфорки плясало синими язычками. Я вскипятил чайник, заварил несколько щепоток трав и налил себе в кружку немного отвара. Остальной отнес в комнату к Виноградовой. Питерский не перестал диктовать цифры при моем появлении, лишь кивнул, дав понять, что заметил заботу.
С кружкой в руках я направился в свою комнату, разделся и наскоро принял душ. Облачившись в домашний халат вышел из ванной. Сел в кресло, но успел сделать лишь один глоток чая, когда телефон на столе зазвонил. лежавший на столе телефон. Я взял аппарат, взглянул на экран, усмехнулся и нажал кнопку приема вызова. Произнёс:
— Некроманты никогда не спят?
— Совести у тебя нет, Павел Филиппович! — послышался из динамика строгий голос бабушки. — Почему все важности я узнаю не от тебя?
— Потому что у тебя есть от кого их узнавать, — устало заметил я. — Я, кстати, хочу тебе сказать, что Александр Васильевич здорово мне помог. И уже не в первый раз.
— Ты таким образом пытаешься его похвалить? Или меня умаслить? — подозрительно спросила княгиня.
— Скорее, успокоить свою совесть, — нашел я более приятный ответ. — Он на самом деле заботится о нашей семье.
— Саша у меня такой, — вдруг с какой-то невообразимой нежностью произнесла бабушка. — Но я хочу услышать, как ты провел вечер. Если, конечно, исключить этот безобразный поступок Свиридовой…
Я понял, что отвертеться не получится. Да и приглашение на выходные было выдано неспроста. Поэтому честно признался:
— Я предложил Арине Родионовне пригласить родителей на семейный обед в твой особняк. Полагаю, ты не будешь против?
Мне показалось, что телефон выпал из рук бабушки. По крайней мере, звук удара был очень отчетливый. А потом Чехова глухо выругалась, совсем не по-княжески.