— Ты здесь? — спросила она после длительной паузы.
— Куда ж я денусь…
— Мальчик мой, неужели ты все же решился? — перебила меня бабушка. — Сам догадался или кто подсказал?
— Софья Яковлевна… — с укором начал я.
— Что? Знаю я твою породу! Весь в отца пошел. Он тоже долго запрягает. За твоей матерью ходил почти полгода и не решался взять за руку… Я уже беспокоилась, как бы она сама ему предложение не сделала.
— Зато со второй супругой у него проблем не было, — с горечью сказал я. Но сразу прикусил язык. — Забудь, что я об этом сказал.
— Могу сделать вид, что ничего не слышала. Но, наверно, будет лучше, если я скажу то, о чем мы никогда не говорили, мой хороший…
И если бы не это ее обращение в конце фразы, я и не стал бы слушать продолжение. Но зная бабушку, понимал: она назвала меня так неспроста.
— Отец хотел быстро найти тебе мачеху. Не могу сказать, что я одобряла его выбор, но после твоей матери все женщины казались мне неподходящими для моих мальчишек. И потому я попросила Филиппа не обращать внимания на мое фырканье. Он выбрал на роль супруги ту, которую хорошо знал, от которой не терял голову. Ту, чья смерть окончательно не свела бы его с ума…
Какое-то время мы молчали. Я слышал, как бабушка дышит. И тоже не решался нарушить тишину.
— Годы были лихие, — заговорила она наконец. — Филипп мог не вернуться в любой из дней. Он хотел, чтобы у тебя был кто-то близкий. И был уверен, что Марго примет тебя. Она была рациональной, уравновешенной, не витала в облаках. Поначалу я тоже верила, что вы поладите. Она смотрела на тебя по-доброму. Пока не понесла. И потом… мы никогда не обсуждали с тобой, что произошло в ту ночь в твоей комнате.
— Нечего обсуждать, — с тяжелым сердцем ответил я. — Я помню лишь то, что она вошла в мою спальню. А потом дико закричала и побежала прочь.
— Ты был слишком мал…
— Дело не в этом, — оборвал я бабушку. — Я помню все дни до этого события и каждый день после него. Но именно в тот момент, когда Маргарита осталась со мной наедине, память меня подвела. Я помню только холод и ничего больше…
— Она тоже не помнит, что произошло. Почти неделя горячки и потеря ребенка сказались на ней не лучшим образом.
— На всех нас, — поправил я бабушку. — И я не виню отца за то, что он выбрал эту женщину, потому что меня он тогда не понимал. Думаю, он просто не знал, что ему делать со мной.
— Он не мог оставить тебя в доме одного, даже с толпой охраны. А в моем жилище, полном призраков, ты был в безопасности. Тогда на него совершали покушения едва ли не каждую неделю.
— Конечно, — согласился я. — Мне повезло, что ты точно знала, что со мной происходит.
— Я лишь догадывалась, мой мальчик. Потому что не помнила, каково было мое собственное становление в твоем возрасте.
Мы вновь замолчали, и я вдруг отчетливо осознал, что бабушка сжимает сейчас трубку, ожидая от меня что-то вроде осуждения. Поэтому уверенно ответил:
— Ты всегда была для меня опорой. И знаешь, кажется, что мы с отцом сможем найти общий язык.
— Было бы славно, — выдохнула женщина. — Когда родится ребенок…
Она осеклась, словно сказала что-то лишнее.
— Это будет хорошо, — продолжил за нее я. — Только я очень надеюсь, что следующий Чехов не будет некромантом. Еще один темный в семье точно окажется под прицелом Синода.
— Мы отбелили репутацию темных, — возразила Софья Яковлевна. — Ты особенно постарался, Павел Филиппович. Того и гляди, тебя попытаются возвести в канон святых!
Судя по звуку, княгиня трижды сплюнула. Я на всякий случай сделал то же самое.
— Значит, ты решил, что эта милая девушка может стать тебе парой… — сменила тему некромантка. — Надеюсь, ты понимаешь, что даже если семья Арины Родионовны согласится на помолвку, ты должен вести себя сдержанно?
Мне показалось, что даже уши у меня покраснели. И едва выдавил из себя:
— Я все понимаю…
— Я просто должна была тебе это сказать! А девушка мне очень понравилась, даже учитывая ее особенности.
— Тебе Морозов разболтал? — проворчал я.
— Только недавно ты отзывался о нем с теплом, а теперь недовольничаешь, — со смешком заметила княгиня. — Это хорошо, что я знаю о ней больше, потому что в ином случае могли бы возникнуть казусы. Вдруг правнуки начнут мурчать или хвост отращивать…
— Спокойной ночи, — отрезал я и положил трубку, успев услышать, что бабушка рассмеялась.
Я одним глотком допил чай и забрался в кровать. И уже лежа под одеялом понял, что продолжаю улыбаться.