— Не могу с вами согласится, — вздохнул лекарь. — Я был бы счастлив написать труд о темной силе и ее носителях.
— Но сейчас, насколько мне известно, вы проводите исследование о шаманах, — невинно заметила княгиня.
— Да, но откуда… — начал было парень, но в этот момент перед ним оказалась тарелка с поджаренными кружочками помидора с мятой зеленью и идеальная глазунья, и он не закончил свою фразу.
— Я знаю многое, юноша, — тем не менее пояснила Софья Яковлевна с абсолютным спокойствием. — Вы приближенный моего внука, и я не могла допустить, чтобы в его окружении оказался случайный человек, способный навредить ему и семье.
Вместо страха на лице Лаврентия Лавовича появилось понимающее выражение.
— Мне стоило догадаться, что на работе меня не просто так легко отпустили, и даже не стали спрашивать, зачем мне понадобились выходные… Мы ведь так и не составили договор с княжичем о найме.
— Вам стоит перейти в нашу семью на полную ставку, — продолжила бабушка, бросив на меня непроницаемый взгляд. — Так у вас появится больше времени для научной деятельности. А мы, в свою очередь, поделимся с вами информацией для ваших изысканий.
— Софья Яковлевна, я был бы счастлив… — начал было парень, но бабушка его перебила.
— Ешьте, Лаврентий Лавович, — мягко произнесла она, — вам нужны силы. К тому же это блюдо гораздо вкуснее горячим.
Уговаривать парня не пришлось, и он послушно принялся орудовать вилкой.
— Мы не станем вас смущать, — с милой улыбкой продолжила княгиня. — Когда закончите трапезу, присоединяйтесь к нам…
Мы вышли в гостиную, где Софья Яковлевна легонько хлопнула меня по плечу. И строго произнесла:
— Я очень удивлена, что лучший юрист Петрограда допустил такую простую ошибку!
Она покачала головой, и я удивленно уточнил:
— Что?
— У мальчишки нет официального договора с семьей, и ты не взял с него клятвы верности! То, что он так сильно тебе предан — просто везение… Окажись на его месте кто-то ушлый — он бы уже продал секреты твоего дома кому-нибудь заинтересованному…
— Лаврентий — хороший человек, — возразил я, но без особого напора.
— Хороших людей надо убеждать в сотрудничестве и прилично платить за их таланты, — строго продолжила бабушка. — Пока он жив, ему нужно что-то кроме твоего доброго отношения. Вот станет мертвым — и тогда уж можешь присвоить его призрака на правах некроманта.
— Я обещал ему оформить пропуск в Императорскую библиотеку. Император предлагал дать доступ для служащих в нашей семье.
— Значит, Станислав Александрович тоже знает о том, что парень вхож в твой дом… — нахмурилась княгиня. И холодно добавила: — Не вздумай выпускать его из дома, не получив от него обещания верности! Не хочется убивать мальчишку — он правда хороший малый, и старается ради того, чтобы тебе угодить… Но если он останется свободным от обязательств, то может стать добычей наших врагов!
— Думаешь, Свиридов… — начал было я, но бабушка покачала головой.
— Сдается мне, что судья — всего лишь человек, которого нам показывают. Слишком уж все очевидно. А настоящие враги как всегда прячутся в тени.
Я вспомнил о том, как мы спрятались под деревом саду и случайно подслушали диалог двух неизвестных. И задумчиво сообщил:
— В саду мы смогли стать свидетелями одного разговора…
Софья Яковлевна взглянула на меня, ожидая продолжения. И я рассказал ей про тот случай. После того, как я закончил рассказ, в комнате на несколько секунд повисло молчание. А затем бабушка пробормотала:
— Над этим стоит подумать… Я полагала, что дело только в тебе, но все может оказаться сложнее…
В гостиную вошел лекарь, и нам пришлось прекратить разговор.
— Я не помешал? — уточнил он. И пояснил: — Я привык есть быстро. Даже такое вкусное блюдо…
— Вы мне льстите, юноша, — ласково отмахнулась Софья Яковлевна. И я восхитился тому, как быстро она сумела согнать с лица хмурое выражение.
— Мне в голову пришла мысль, что было бы славно прямо сегодня принять вас в семейные лекари, — продолжила княгиня. — И вечером я смогла бы отправить заявку в закрытую библиотеку, чтобы представитель нашей семьи мог попасть в тайные секции…
Лицо лекаря преобразилось. Казалось, он не мог поверить своему счастью. Но в то же время, мне казалось в его взгляде сквозило недоверие, словно он боялся, что его просто разыгрывают.
— Правда?! — с какой-то детской наивностью воскликнул он.