Лекаря просить не пришлось. Он призвал ангела, и я заметил, что тотем выглядит намного старше, чем раньше. Его распахнувшиеся крылья на мгновенье показались серыми, но спустя пару секунд стали прежними. Сила лекаря словно кокон окутала болезную. Сам Лаврентий оперся на руку стоящего рядом Фомы, и мне подумалось, что лекарь устал гораздо сильнее, чем пытался показать.
В комнате стало невыносимо душно, и я невольно проверил, не закрылось ли окно. Но оно было распахнуто настежь.
Наложенная поверх тела Виноградовой сила впитывалась в кольцо, словно уходящая в воронку вода.
— Что у вас здесь происходит? — послышался от двери удивленный голос, и я едва не выругался, с трудом удержав концентрацию и не разорвав плетения. Обернулся.
На пороге стоял растерянный Шуйский, который явно ничего не понимал в происходящем.
— Помогайте, князь… — попросил я и поразился тому, насколько быстро тот сориентировался.
Он взмахнул руками. Его сила была густой и вязкой, она заполнила комнату странным тягучим ароматом мха. Жар становился нестерпимым. Иришка отошла подальше и буквально свалилась в кресло, где ее от нас загородил пень.
— Что мы делаем? — сухо уточнил у меня Дмитрий.
Лаврентий Лавович усмехнулся.
— Революцию, — ответил он отчего-то слегка картаво и уставился на меня ввалившимися глазами. — Мы сумеем ее выманить, взамен той силы, которой накормим кольцо… Осталось только выяснить опытным путем, насколько оно голодное.
По моей спине прокатилась волна холодных мурашек. А в голову вдруг пришла запоздалая мысль, что нас может не хватить, чтобы накормить артефакт досыта, и он попросту съест нас всех, как тех бедолаг, чьи останки мы нашли в нишах потайной комнаты…
Начала накатывать усталость. Тотемы загудели, предупреждая о перегрузке, а голову стиснул тугой обруч, что было признаком приближающегося выгорания.
— Мама, ты опять за старое… — послышался за спиной знакомый голос, и мне подумалось, что просто необходимо купить замок, который закрывается автоматически.
Вошедший отец уверенно отодвинул меня в сторону, прислонив к стене. Взял за плечи княгиню, которая буквально валилась с ног, и силой заставил ее опуститься в кресло. А затем щелкнул пальцами. И рядом с князем выстроились сотканные из горячей лавы элементали, а над головой его вознесся дракон, расплывшийся по всей комнате дрожащим маревом. Я запоздало подумал, что таким образом мы легко можем спалить дом.
— Что нужно делать? — сурово поинтересовался у меня Филипп.
— Дать силу… — с трудом прохрипела Софья Яковлевна и приложила дрожащие пальцы ко лбу. — И удержать эту женщину, если она сможет очнуться…
Князь Чехов скинул пиджак, и из его кармана высыпалось несколько монет, которые он всегда там держал, чтобы раздавать приютским детям на улице. Звук в напряженной тишине был звонким. Покатившись кругляши ударились друг от друга, прежде чем упасть на доски. Ресницы Виноградовой дрогнули, и в следующую секунду веки ее распахнулись.
Женщина что-то прохрипела, а потом вдруг резко села на кровати и выкрикнула так громко, что стекла во всем доме зазвенели:
— Больно! Как же больно!
Я хотел было шагнуть к ней, но ноги стали словно ватными. Я с трудом удержал равновесие, чтобы не упасть. Лаврентий побледнел, как меловая стена, и его лицо покрыли мелкие бисеринки испарины. Шуйский уже оказался на коленях, тихо постанывая и прижимая ладони к ушам.
В этот момент во все стороны от Виноградовой потек огонь. Дракон в воздухе развернул огромные крылья и накрыл ими фигуру Любови Федоровны. Она забилась в огненных путах, испуганно что-то крича. А потом зарычала, словно дикий зверь.
— Прошу, не делайте ей больно! — взревел Фома и бросился к кровати.
Любовь Федоровна визжала, вырываясь и выгибаясь всем телом.
— Я рядом, ничего не бойтесь! — причитал Питерский, ухватив Виноградову за предплечья. — Я не дам вас в обиду! Никогда не дам в обиду…
— Отойди! — строго приказал отец.
Но тот и не думал подчиняться. Он внезапно замерцал и обернулся в огромного кота, в одно мгновение оказавшись над Любовью Федоровной. Зверь оскалился на Чехова и зашипел, словно готовясь к прыжку. Постель под Виноградовой запылала.
— Вытащи его! — крикнул я Ярославу
Призрак кивнул. Рванулся к кровати и схватил кота, оттаскивая его от постели больной. Кот зашипел, рассек руку призрака, но я опутал Фому темными нитями, спеленав его и не позволив вернуться к кровати. А Ярослав же развернулся и создал вокруг ложа Виноградовой незримый барьер, который почувствовал только я. И запоздало подумал, до чего же сильным может быть этот призрак, если его как следует покормить.