Лаврентий схватил моего отца за ногу и внезапно влил в него свою силу. Дракон вспыхнул ослепляющим белым светом. Как и его крылья, закрывающие хозяйку дома. А потом они рассыпались миллионами сияющих искр.
Мне показалось, что я ослеп. Тьма была бархатной и родной. Она окружала меня со всех сторон, и лишь спустя несколько секунд, я понял, что перед глазами проступают силуэты людей и предметов. Рядом со мной суетился пенек, ощупывая длинными корнями мою голову.
Чуть поодаль тихо всхлипывала девушка — судя по голосу, это была Иришка. Я заставил себя оттолкнуться от стены и сделать шаг вперед. Наконец я смог увидеть, что на кровати поверх Виноградовой лежит огромный полосатый кот, который каким-то образом смог прорваться за барьер. В комнате отчетливо слышалось громкое мурчание.
Я облегченно вздохнул — Фома был жив, и даже почти не пострадал от огня, лишь немного опалил шерсть на боку.
Бледная подрагивающая рука Виноградовой приблизилась к его морде, провела по мохнатому лбу. С тонкого пальца соскользнуло кольцо, покатилось по кровати и со стуком упало на пол.
— Любовь Федоровна… — позвал я негромко. — Вы в порядке?
— Я умерла, — сипло ответила она. — И попала в рай. Где мне, похоже, выделили кота. Одного вместо сорока. Но зато какого! Вы посмотрите, какой он славный. И мурчит… И хвост у него вон какой пушистый…
— Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит? — глухо спросил Шуйский.
Я обернулся к нему — князь уже поднялся на ноги и удивленно смотрел на нас.
— И почему… — начал он. — Хотя, мне, наверно, лучше ничего не знать!
Жандарм развернулся и, покачиваясь и держась за стену, вышел в гостиную.
— Ярослав, подай гостю горячительного, — приказал я, и призрак проплыл мимо меня, то и дело косясь на хозяйку дома.
Виноградова наконец начала приходить в себя и удивленно осмотрелась. Севшим голосом уточнила:
— Что вы тут все делаете?
— Вы нас помните? — робко спросил Филипп Петрович, и Любовь Федоровна взглянула на него, словно на скудоумного.
— Я не сошла с ума, князь! — с достоинством сообщила она и попыталась сесть в кровати. Кот тотчас поднялся на лапы и подставил под ее руку голову, чтобы она могла опереться.
— Спасибо, дорогой, — тихо поблагодарила его женщина. — Если бы не ты, то я бы не поверила, что у меня в комнате начальник охранки стоит. А в кресле сидит судья, и…
В этот момент Виноградова без сил упала на подушку, словно механическая кукла, у которой кончился завод. Глаза ее закрылись.
— Что происходит? — испуганно вскинулся я. Лекарь же взмахнул ладонью, и Виноградову окутали нити слепящей светлой силы, которые потянулись от Лаврентия к больной.
— Она вернулась, — через несколько секунд устало пояснил Лаврентий Лавович, и разорвал нити силы. — Теперь она стабильна, ей больше ничего не угрожает. Больной надо просто отдохнуть и окончательно прийти в себя. Вы должны понимать…
— Вам следовало подготовиться! — резко и зло заговорил Филипп Петрович, обращаясь почему-то ко мне.
— Не надо включать начальника, сынок, — отмахнулась от него бабушка.
Но Филипп Петрович покачал головой и с укором произнес:
— Мама, ладно Павел не понимает, с чем играет, но ведь ты…
— Только попробуй рассказать обо всем Саше! — грозно оборвала его Софья Яковлевна, и мне показалось, что бабушка уже окончательно пришла в себя. — Учти, если ты так поступишь, я на тебя всерьез обижусь.
— Как ты? — спросил я отца, пытаясь немного разрядить атмосферу.
— В порядке… — рассеянно ответил он. — Я заехал, чтобы передать тебе, что слушание по твоему делу перенесли. Не смог до тебя дозвониться…
Он резко замолчал. Взглянул на неподвижную Виноградову и, покачав головой, произнес:
— Как вы сумели? Как только додумались?
Огромный кот уже сполз с кровати и теперь, переступая с лапы на лапу, стоял перед Иришкой. Девушка закрыла рот ладонями и вздрагивала всем телом.
— Я даже спрашивать не стану… — пробормотал отец. Он резко развернулся и покинул комнату, а через несколько секунд, из гостиной донеслось: — Дмитрий Васильевич, где вы нашли эту бутылку? Налейте и мне…
Я подошел к кухарке, намереваясь успокоить ее, но она неожиданно подалась вперед и обняла кота за шею.
— О чем ты только думал? — горячо пробормотала она. — Ты ведь запросто мог сгореть! Они вон какие сильные — зашибут и не заметят…