— У арки его ждал водитель на семейном авто. Похоже, твой новый приятель после вчерашних возлияний тоже решил не рисковать. Это хороший знак. Почему-то я считал его более дерзким, а парень неглуп.
— Прикажете подать машину? — деловито осведомился слуга, но я покачал головой:
— Не сейчас. Время еще есть. Достаточно, чтобы привести себя в порядок и отрепетировать речь перед комиссией.
Фома кивнул:
— Скажете, когда нам нужно будет ехать, и я подгоню машину…
Он вышел из кабинета, оставив нас вдвоем.
— Хороший парень этот Фома, — произнес отец, когда Питерский нас покинул.
Я понимал, что он хотел расспросить меня об особенностях происхождения слуги, который на его глазах обернулся огромным котом, но, видимо, князь решил, что время для этого разговора не самое удачное.
— Плохих не держим, — ответил я с явным облегчением оттого, что сейчас нет нужды все пояснять. — А теперь прошу меня простить, мне нужно подготовиться к заседанию…
Глава 15 Заседание
Я подошел к своей комнате и осторожно постучал в дверной косяк. Почти сразу же дверь распахнулась, и на пороге показалась бабушка.
— Скажи, что пришел извиниться за беспорядок! — заявила она, пряча улыбку.
— И не собирался, — фыркнул я. — Как холостяк, я имею право на разбросанные вещи в личных покоях.
— Вот что значит — адвокат. И не прижмешь к стеночке без возражений, — княгиня закатила глаза. — Мне хватило этого за всю долгую практику. Но Искупитель решил меня наказать внуком, которого нельзя просто так в чем-то обвинить.
— Что поделать, не повезло тебе, — усмехнулся я. — Не могла бы ты выдать мне костюм и зарядку для телефона?
— Ты решил нас покинуть? — осведомилась она, проходя вглубь комнаты.
— Слушания по моему делу перенесли на сегодня.
— Значит, вам понадобятся мои показания, — заявила Арина Родионова, которая сменила платье на домашний брючный костюм.
— К сожалению, я не могу взять вас с собой. Вы ведь понимаете… — я развел руки в стороны.
— Не переживайте, я на днях успела записать свои показания. Подумала, что ситуация может сложиться так, что я не смогу появиться в палате адвокатов.
Я понял, что девушка решила подстраховаться на случай, если наш визит в Яблоневый Сад окажется не самым благоприятным.
Нечаева вынула из саквояжа тонкую картонную папку и протянула мне:
— Тут мои показания по делу. Вам останется лишь попросить поставить подписи кого-то из свидетелей, которые подтвердят, что я сама заполнила бумаги.
— Моя подойдет? — скромно уточнила Софья Яковлевна.
— Конечно, — я протянул ей документы, и она бегло просмотрела записи.
Все же она никогда не теряла бдительности. Однако Арина Родионовна не обиделась на такое поведение княгини. Чехова подмахнула документы и отдала их мне.
— Повезло тебе с помощницей, — прокомментировала она.
Затем открыла шкаф и вынула чехол с костюмом.
— Ты должен выглядеть так, словно пришел на праздник. Потому это должен быть белый цвет.
— Как скажешь, — кивнул я, забирая одежду, обувь и зарядное устройство для телефона.
— Удачи, Павел Филиппович, — пожелала мне Арина Родионовна. — И спасибо, что предоставили свою комнату. Надеюсь, вам это не доставит неудобств.
— Не переживайте по этому поводу. Полагаю, вы сможете расположиться со всем возможным комфортом.
— Ступай, не мешай нам мыть тебе косточки, — махнула рукой бабушка и быстро мне подмигнула.
Я вышел в гостиную и проследовал в гостевую, которую занимал Лаврентий Лавович.
Тут царил идеальный порядок. Я запоздало подумал, что лекарь сюда заглядывал только затем, чтобы принять душ и сменить одежду. Стиркой занималась Иришка, которая после произошедшего с Виноградовой занялась всеми домашними заботами. Я сделал мысленную пометку выплатить ей премию за переработку. И также подумал, что следует нанять работницу, которая будет относить вещи в прачечную и делать уборку. Потому как отнимать у кухарки время и утомлять ее без меры мне не хотелось. Не хватало еще, чтобы она перестала успевать готовить всякие вкусности, к которым все мы уже привыкли. Тут я наконец осознал, что с пробуждением Любовь Федоровна также станет трапезничать, и невольно улыбнулся, представив, как бухгалтер будет радоваться возможности вновь ощущать вкус. Придется, правда, обсудить с ней ее пристрастие к табаку. Пока она, будучи призраком, баловалась зажженной сигаретой, я мог закрывать на это глаза, но портить здоровье живому человеку было незачем. Оставалось надеяться, что Виноградова проникнется моей заботой и бросит привычку, которое ее тело должно было уже преодолеть.