Я усмехнулся, но не ответил. Машина катилась по улицам, залитым солнцем. Дорога была почти пустой — видимо, в центр все так же не пускали поток транспорта. Наш автомобиль свернул к высокому зданию палаты, где еще недавно я получал удостоверение. Фома остановился на парковке, повернулся ко мне и пробасил:
— Прибыли, господа!
— Спасибо, — ответил я. — Можешь пойти пообедать, если желаешь. Думаю, успеешь.
Фома пожал плечами, явно несогласный с тем, что стоит набивать живот в городе.
— Ты в порядке? — тихо уточнил я.
— Не извольте беспокоиться, — ответил парень с легкой улыбкой. — Буду вас ждать, вашество.
Я открыл дверь и вышел из авто. Филипп Петрович последовал за мной, и мы вместе направились к крыльцу.
— Знаешь, мне стоило бы проверить и твоего помощника. Но я даже не мог себе представить, насколько он у тебя необычный!
— И такое бывает, — коротко ответил я.
— И мне кажется, что Софья Яковлевна не особенно удивилась, когда этот Питерский обернулся тем зверем. Она знала о его природе?
— Да.
— То есть… все, кроме меня, знали, что в семье завелся кот?
— Все сложно… — я пожал плечами. — Но могу тебя уверить, что клятву семье Фома принес, как и полагается. И его скрытая сторона не мешает ему быть хорошим человеком.
— Ну, раз даже княгиня не возражает против такого, то и я приму как данность, что в твоем доме не будет мышей.
— Не смешно, — фыркнул я.
— Так я и не смеюсь, — ответил отец. И серьезно уточнил: — Выходит, что он шаман? Самый настоящий?
— Можно и так считать…
— Я читал о них сводки, но полагал, что все это сказки… — Филипп Петрович оглянулся, убеждаясь, что нас точно никто не слышит. — Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел… Кот! И он мурчал потом, когда Людмила Федоровна очнулась.
— Они с ней близки.
— Это как? — осторожно уточнил мужчина.
— Она считает его членом семьи. И относится как к ребенку, которого у нее никогда не было… К тому же она всегда умилялась факту, что он не совсем человек. Он, правда, никогда не обращался при ней, и не мурчал, но госпожа Яблокова всегда хотела узнать, есть ли у него такая функция.
— Женщины! — вздохнул князь. — Невозможные создания. Тяжело с ними, но и без них никак…
***
Несмотря на то, что мы приехали за приличное время до начала заседания, комиссия уже собралась. У дверей кабинета дежурил секретарь — невысокий худосочный мальчишка в сером костюме. И едва мы подошли к кабинету, он тут же исчез за дверью. Но вернулся он через несколько мгновений и сообщил:
— Вас ждут, Павел Филиппович. Прошу, проходите…
Парень услужливо распахнул передо мной дверь. Отец хлопнул меня по плечу и негромко бросил:
— Все будет хорошо…
И я вдруг понял, что он переживает. Это открытие настолько меня удивило, что я даже не успел подумать — хорошо это или плохо.
— Спасибо, — ответил я и вошел в помещение.
Кабинет был небольшим. В центре стоял длинный стол, за которым уже собрались перечисленные в письме люди. И почти всех я знал, кроме одной женщины, сидящей во главе стола. И почему-то она мне не понравилась. Отец был прав — она казалась неприятной.
Отчего-то она напомнила мне ведьму, какими их рисуют в сказках. С глубоко посаженными глазами, узкими поджатыми губами и крючковатым носом — ее лицо производило отталкивающее впечатление. Волосы, в которых, несмотря на аккуратное окрашивание, виднелась седина, были убраны в небрежный узел на затылке. Не хватало только бородавки на кончике носа, чтобы облик обрёл сказочную правдоподобность. И мне показалось, что легким это слушание не будет.
— Добрый день, — поприветствовал я собравшихся за столом. — Павел Филиппович Чехов. Прибыл на разбирательство по поводу нарушение кодекса адвоката.
Женщина растянула в улыбке тонкие бескровные губы. Но ее выцветшие глаза при этом оставались колючими и холодными:
— Добрый день, Павел Филиппович, — скрипучим голосом произнесла она и указала на свободное кресло. — Прошу, присаживайтесь.
Я прошел к столу и сел в кресло. Женщина же начала:
— Комиссия в составе главы Адвокатской палаты Васильева Дамира Васильевича, заслуженного юриста Империи Михаила Александровича Суворова, заслуженного юриста Машукова Руслана Константиновича и председателя комиссии Муравьевой Инны Михайловны, собралась для разбирательства дела о нарушении кодекса адвоката. Причиной для разбирательства стала жалоба, поданная Антоном Ниловичем Самохваловым. В жалобе заявитель говорит, что нанял Чехова Павла Филипповича для представительства интересов в суде. В ходе разбирательства Павел Филиппович вызвал на заседание свидетеля, показания которого значительно ухудшили положение заявителя.