— Как знаете, вашество, — пробасил он. Потянулся к замку зажигания. И я заметил на его запястье приличное пятно от ожога.
— Прости, что так вышло… — сказал я.
Фома взглянул на меня удивленно.
— Вы о чем, вашество? — не понял он.
— О том, что мой отец…
Питерский улыбнулся и махнул рукой:
— А, это! Да пустяки… Филипп Петрович знал, как будет лучше для Людмилы Федоровны. А я сам виноват, что полез. Не сдержался. Мне тогда подумалось, что она узнает меня в коте и успокоится. Вы же знаете, что наша женщина питает особую слабость к котячьему роду…
— И ты не ошибся, — согласился я. — Людмила Федоровна сразу успокоилась, когда ты рядом оказался.
— Значит, она помнит, кто был ей дорог. И если не головой, то сердцем… Иначе бы спалила меня в одну секунду!
Я покачал головой.
— Рисковал ты знатно…
— В звериной форме я сильнее, вашество. Меня в ней убить не так просто, как в человечьей. А что до ожогов, то не такие уж они и сильные. Быстро заживут, следа не останется.
Он завел двигатель, и авто выехало с парковки. В салоне на несколько секунд повисло молчание, но потом его нарушил Фома:
— Кстати, вашество, звонил один человек. По поводу дела с котом. Арины Родионовны не было, а звонил он настойчиво, так что трубку пришлось взять мне…
— Наследство! — вспомнил я.
— Точно, — подтвердил Фома. — Он сказал, что его дело поручили другому адвокату. И он его проиграл. Так что если вас отстранят от работы, кто будет защищать простых людей?
Я на секунду задумался, а затем вынул из кармана телефон и принялся искать номер Нечаевой.
— Слушаю, Павел Филиппович, — послышался в динамике голос Арины Родионовны. — Как прошло заседание?
— Его перенесли, — спокойно ответил я.
— Как? Почему? — встревожилась девушка.
— Наверное, пытаются найти причину, чтобы отстранить меня. Или перевести в коллегию.
— И… что вы будете делать? — растерянно уточнила секретарь.
— Попытаюсь узнать причины такой нелюбви ко мне председателя коллегии. И если это некие личные мотивы мешают ей быть беспристрастной, то буду подавать ходатайство об отводе.
— Я могу вам помочь! — тут же сказала Нечаева. — Если вы назовете фамилию представителя…
— Потом. А сейчас попытайтесь, пожалуйста, вспомнить то дело с наследством, где младшему сыну достался кот.
— Помню… — протянула Нечаева.
— В ваших бумагах остался адрес заявителя?
— Я поищу… Но вам же нельзя практиковать.
Я усмехнулся:
— Мне — нет. Но пока в свод законов не внесли поправки…
— Я поняла, — произнесла Арина Родионовна, и мне показалось, что ее голос заметно потеплел. — Сейчас же найду и пришлю вам сообщением…
Она завершила звонок, а я убрал телефон и обратился к сидящему за рулем слуге:
— Фома, ты не думал заняться правом?
— А как я займусь? — удивился тот. — У меня образования неполных семь классов.
— Ну, я просто предполагаю. Ты умный, защищал бы людей…
Питерский задумался:
— Ну, заступаться за людей — дело хорошее… — произнес он после недолгой паузы.
— К тому же по бумагам ты — мой помощник, — напомнил я.
Слуга кивнул:
— Что есть, то есть… Я помощник некроманта, да к тому же адвоката.
Он припарковался и заглушил двигатель. Повернулся ко мне:
— Прибыли, вашество.
Я взглянул в окно и сказал удивленно:
— А ведь и точно! Правду говорят: в хорошей компании, да за интересной беседой — время летит незаметно. Ты не голодный? Успел перекусить?
— Мы только недавно из-за стола, — виновато сказал парень. А потом пояснил: — Иришка будет переживать, если я вернусь домой сытый. Для нее это важно.
— К слову, как она отнеслась к тому, что ты…
Парень потупился и не сразу заговорил. Его голос показался мне глухим.
— Я благодарен вашей бабушке за то, что она так ловко меня оправдала. Если бы не она, то не простила бы меня Иришка… Помяните мое слово, вашество, она хоть и добрая, но посчитала бы это предательством.
— Дела… — протянул я, не зная, как успокоить помощника.
— И я вот тут подумал: а почему я и впрямь не говорил ей о том, кто я есть? Почему не открылся ей? И ведь понял…
— И что же тебе мешало?
— Все дело в том, Павел Филиппович, что я и сам себя не признавал. Всю свою прежнюю жизнь мне приходилось себя стыдиться, считать недостойным. И когда я встретил девушку с чистой душой и добрым нравом, то решил, что не заслуживаю быть с ней рядом. Мне казалось, я боялся, что она меня не примет, но на самом деле я сам себя не принимал. Я все еще оставался тем мальчишкой, который жил на окраине деревни и мечтал стать своим в стае… Вот только мне не нужна стая! Потому как собачьей преданности во мне нет. Я сам выбираю, кому хочу помогать и служить. И вас я сам выбрал. Иришку тоже сам… выбрал. Не хочу я больше сомневаться и стыдиться себя, вашество. Вот такой я есть и буду — шаман, который оборачивается котом…