Продолжая держать в руках последний биржевой отчет, я сел и попросил по интеркому еще кофе.
Секретарша моего помощника вбежала быстрым шагом. Я взял трубку красного телефона, который непосредственно соединялся с офисом старшего партнера этажом ниже.
— На связи офис мистера Ван Зейла, — ответили мне на другом конце провода.
— Это Келлер. Он здесь?
— Нет, сэр, его еще нет.
Я повесил трубку. Пришел мой секретарь с внутренней почтой. Зазвонил телефон.
— Фиксируйте все телефонные звонки.
Я собрал новую кипу бумаг, сдвинул ее в сторону и вернулся к отчету Скотта. Снова позвонил телефон и продолжал звонить. Я снова переключился на интерком:
— Ради Бога, подойдите к телефону! — Шум прекратился. Вернувшись к отчету, я обнаружил, что он составлен безупречно, затем я снова потянулся к интеркому.
— Сэм? — ответил Скотт через мгновенье.
— Зайди ко мне.
Он явился уже чисто выбритым. Я протянул ему отчет:
— Это очень хорошо. Спасибо. А теперь давай обсудим, как нам пробраться во вражеский стан и узнать, какую цену они собираются предложить. Нам надо выиграть сделку с «Хаммэко», Скотт. Девяностомиллионная сделка, это нешуточная игра. Есть ли у нас полный список членов синдиката конкурирующей стороны?
Он у него был с собой. Это произвело на меня впечатление, но я промолчал, просто взглянул на список фамилий, но вдруг на мгновение я вернулся в тот давно ушедший день накануне краха, когда я стоял на том же месте, где сейчас стоял Скотт, а его отец сидел в моем кресле. Воспоминания обрастали деталями, как снежный ком. Молчание затянулось. Я продолжал смотреть в список, который держал в руках.
— Сэм? — нервно сказал, наконец, Скотт. — Что-нибудь не так?
— Нет, нет, все очень хорошо. Я просто пытался представить, какая из этих фирм является слабым звеном, которое мы сможем вырвать, чтобы разобраться, что происходит. Постой... Боннер, Кристоферсон — может, здесь у нас что-нибудь получится. Корнелиус вытащил недавно Боннера из неприятности с комиссией по ценным бумагам и биржам, чтобы примириться с ним после того, как в сорок третьем он увел у него из-под носа выгодный подряд от «Панпацифик Харвестер». Конечно, теперь Кристоферсон умер, и Боннер хочет снова быть с нами, когда «Харвестер» выпустит свои акции. Позвони Боннеру. Он несговорчивый клиент, но на него надо нажать. Я думаю, он понимает, с какой стороны его хлеб намазан маслом.
— Сам Боннер не входит в этот синдикат, Сэм. Его зять Уайтмор входит.
— Это еще лучше. Я знаю Уайтмора много лет, он бесхребетный, как медуза. Именно из-за него Боннер попал в беду. Позвони Уайтмору и не просто нажми на него — сожми его так, чтобы запищал, как говорил этот английский негодяй Ллойд Джордж. Я хочу установить связь с вражеским лагерем сегодня же, Скотт. Мне не важно, как ты этого добьешься, но сделай это.
— Хорошо, Сэм. Это все?
Я вздохнул, беспокойно подошел к окну и посмотрел вниз на магнолию во внутреннем дворике.
— Я думаю все... Как меняется время! — добавил я импульсивно. — Когда я был молодой, мы здесь на Уолл-стрит сидели как боги и ждали, когда клиент приползет на брюхе просить у нас денег. Теперь же клиенты посиживают у себя, а мы боремся с банками-конкурентами за их заказы. Конкурентные цены! Боже мой, Пол Ван Зейл перевернулся бы в гробу!
Скотт улыбнулся, но ничего не сказал, почтительный молодой человек, снисходительно относящийся к ностальгическим настроениям старшего поколения.