О Боже, как это долго!
У Вики родился мальчик. Я счастлив, но мама с Корнелиусом счастливы еще больше. Я надеюсь, что они не выведут Вики из душевного равновесия: ведь она выглядит бледной и уставшей.
— Со мной все в порядке, — говорит она, когда мы видимся, но это не так. Что-то происходит в ее голове. Она все думает, думает, думает. Она где-то очень далеко.
Я научил ее думать. Я научил ее, как рассматривать проблемы в разных аспектах. Я заставил ее поверить в то, что она личность и имеет собственное мнение. Не будет ли величайшей иронией…
Но нет. Я не могу позволить себе даже думать об этом. Я не буду.
Возвращайся, Вики. Пожалуйста, возвращайся. Я люблю тебя и искренне верю, что мы сможем это сделать вместе.
Может быть, когда-то Сэм Келлер тоже говорил эти слова. Я снова на его месте, но на этот раз его шкура крепко прилипла к моим плечам, и я не могу ее сбросить. Действительно ли я поступил не многим лучше Сэма Келлера? Наверное, нет.
Но я, несомненно, должен был бы поступить лучше! Потому что я люблю Вики, я вижу ее с такой ясностью, что не только могу понять, что она страдает, но и без колебания определить причины ее страдания. Я понимаю ее. Я точно знаю, через что она прошла, и я помог ей пережить все это. Что бы еще я мог сделать?
Тем не менее что-то не так. Может быть, в конце концов, это не Эльза, а я похож на слабоумного ученого, который не может написать свое имя, хотя и вычисляет логарифмы в уме. Я, может быть, знаю Вики, но я не знаю женщин вообще — и то, как я недооценил Эльзу, доказывает это. В некоторых благоприятных обстоятельствах я проявляю удивительный талант как непрофессиональный аналитик, но что действительно происходит в глубине моего сознания, что лежит в основе моей сумасшедшей любви, сочувствия и участия?
Может быть, я хочу вылечить Вики не столько ради нее самой, но и ради себя. Может быть, подобно Сэму, я пытаюсь сделать ее такой, какой хотел бы ее видеть — умной собеседницей, замечательным партнером в постели, возлюбленной, которая давала бы мне возможность в полной мере наслаждаться жизнью. Ну, а что хочет Вики? Я думаю, что она получила бы удовольствие от той роли, которую я ей предназначаю. Я думаю, что наша любовная связь прекрасно могла бы существовать. Но не в этом дело. Дело, во-первых, в том, что Вики все еще не сама распоряжается своей жизнью, и, во-вторых, что сама наша любовная связь больше не существует. Она больше не моя любовница. Она моя жена, и я не думаю, что она больше подходит для роли жены, чем Сэм Келлер подходит для роли мужа.
Неужели я серьезно полагаю, что Вики будет более счастлива, управляя большей семьей и кучей детей, чем тогда, когда она это делала, будучи женой Сэма? Нет. Я так не считаю. И серьезно ли я считаю, что после выполнения этих геракловых домашних обязанностей у нее останется больше сил для меня, чем у нее оставалось для Сэма? Нет. Я так не считаю. И дело уже не во мне — забудем на минутку обо мне. Дело в том, что у Вики никогда не останется достаточно сил для того, чтобы жить своей собственной жизнью благодаря тому уделу, который я ей уготовил. Она просто снова увязнет в той жизни, которая ее в глубине души не интересует, и у нее больше не будет возможности узнать, какой образ жизни больше подошел бы ей. Другими словами, несмотря на все то, что я сделал, она снова возвратится к своему исходному положению.
Если бы мы только смогли сохранить нашу любовную связь! И теперь более четко, чем когда-либо, понимаю, что нам следовало оставаться любовниками, а не становиться супружеской парой, как это полагается в нашем искусственном обществе, и вот теперь мы супружеская пара с новорожденным ребенком и еще с пятью детьми, ожидающими своего часа, и это плохо для нас обоих, и мы оба втайне знаем об этом.
Я так страдаю, что не могу далее анализировать нашу ситуацию, не могу найти решение этой проблемы, если вообще существует решение, в чем я сомневаюсь. Я знаю только одно — беда увеличивается так же, как и боль, и наши отношения разрушаются.
Ребенок заболевает. Мы решили назвать его Эдвард Джон. Он весит восемь фунтов и две унции, его тело красно-желтого цвета и у него нет волос. Мне он очень, очень нравится, и, когда он болеет, я очень, очень огорчен. Он в инкубаторе борется за свою жизнь.