— Она обманывала, Тодд. В те ночи я не уходила из «Адского Рая», и уж точно не заставляла никого меня выгораживать.
А Найл? Ублюдок был скользким, как змея.
— Скажи, что ты мне веришь. — Кара дотронулась до его щеки. — Я не знаю, что за женщина тебе звонила, но врала именно она. Не я. — Ее голос дрожал от напряжения.
Брукс поймал ее руку. Поцеловал ладонь.
— Все в порядке.
Он доберется до самого дна этой бочки с дерьмом. Если дамочка врала, чтобы подставить Кару, он выяснит, зачем это было ей нужно. И найдет саму незнакомку.
— Спи.
Хотя Брукс сомневался, что сам сможет последовать своему совету. Его мысли были переполнены сомнениями и переживаниями.
Если Кара невиновна — а он мог поспорить на собственный значок, что так и есть — значит, кто-то чертовски сильно старается выставить ее в дурном свете. А такое бывает, когда… когда кто-то точит зуб по личным соображениям. Всегда.
Кто ненавидит его суккуба так сильно, чтобы попытаться разрушить ее жизнь? Готов даже убить, чтобы наказали именно Кару.
Он выяснит.
И Брукс точно знал, с чего начать охоту.
С разговора с Найлом.
Кара откинулась на подушки и закрыла глаза. Слова, произнесенные Тоддом, эхом отдавались в ушах.
А то, о чем он умолчал, болью отдавалось в сердце.
Когда они занимались любовью, Кара обнажила перед ним душу, позволила заглянуть в самые темные и дальние ее уголки. А Брукс ей все еще не доверяет.
Возможно, пришло время отступить. И дать копу жить спокойно.
Или пора показать миру, насколько сильным и могущественным может быть суккуб.
Потому что телефонному звонку может быть только одно объяснение.
Какая-то сучка пытается повесить на нее убийство.
А подобного дерьма Кара не спустит никому.
Она могла вести себя как пай-девочка. Делала это годами. И пусть даже это въелось в кожу, истинная демоническая сущность… осталась в самом сердце.
Кара собиралась найти того, кто решил пустить под откос ее жизнь. И заставит эту женщину платить по счетам.
За смерть бедняги Майкла.
За других мужчин.
За то, что Тодд сомневается в ней.
И за то, что испоганила лучшую ночь за много-много лет.
Сука скоро узнает, что бывает с людьми, которым удалось разгневать суккуба.
Лучше бы ей валить из города. И быстро. Потому что, как только суккуб начнет выслеживать добычу, он не остановится, пока не растерзает ее.
— А ты действительно тупая шлюха, ты в курсе? — Из темноты раздался глубокий голос, и Сьюзан резко развернулась. Ее спина уперлась в телефонную будку.
«О, черт. Он здесь».
— Ч-что ты…
Он улыбнулся, и от вида этой улыбки кровь застыла в ее жилах. Сьюзан мало чего боялась, но этот демон приводил ее в ужас.
Потому что она знала, что он порочен. Насквозь.
Как и она.
Медленно, осторожно Сьюзан стала опускаться на колени. Перед тем, как уехать из города, она заглянула в ломбард и прихватила там новый нож. Заточенный для убийства. Сейчас он был закреплен на щиколотке. Сьюзан тащилась от клинков. Ей нравилось иметь их под рукой. Эта любовь началась в семнадцать лет, когда она — еще девушка — пырнула отчима прямо в сердце маминым острым тесаком для разделки мяса.
Сразу после того, как ублюдок снова решил ее облапать.
Еще несколько дюймов, и нож окажется в ее руке. Сьюзан знала уязвимые места демона. Если даже ей не удастся пришить урода, она сможет по крайней мере порезать его достаточно сильно для того, чтобы выгадать некоторое время для побега и…
Он сделал резкий выпад. Схватил ее за правую руку. И едва заметным движением — одними пальцами — сломал запястье.
Сьюзан не стала кричать — завязала с этим много лет назад. Просто посмотрела в черные глаза и попыталась подавить боль.
Он рывком притянул ее к себе.
— А ты игралась без меня, милашка. — Он склонился, смачно поцеловал Сьюзан в щеку и принюхался. — Я все еще чувствую запах крови на твоей коже.
Она мылась несколько часов. Терла себя до боли. Но у чертовых демонов нюх… они могут почувствовать кровь на расстоянии в несколько миль.
Во всяком случае, так в народе говорят.
Сьюзан подумала, что половина подобных небылиц — полное дерьмо, но одного отрицать не было смысла — этот демон точно знал, что она задумала и провернула, пока он сам занимался выслеживанием другой жертвы.
— Томми заслуживал смерти.
Он бросил ее. Ее. Захотел свалить и забыть о ней.
Никому это не позволено. Никому.
А Томми как-то быстро поменял свое решение, стоило Сьюзан схватиться за нож и сделать пару надрезов. Он молил о прощении.