Мистер Эпплбом кивнул, внимательно рассматривая паренька.
— Выглядит достаточно крепким. Что скажешь, парень, хочешь отработать свое содержание?
Рука Фэллон переместилась на второе плечо мальчика – жест по своей природе материнский. Внезапно картина ее с малышом на руках и другим, цепляющимся за ее юбки заполнила его голову. Выбросив внутренние образы из головы, он сосредоточился на Эпплбоме.
— Кажется, супруга собирается тебя вовсю баловать. Придется привыкнуть к этому, парень, — несмотря на грубый голос, в его глазах проскользнуло умиление. – У нас никогда не было своих детей, — шумно втянув воздух носом, похожим на картошку, он добавил: — Признаться, я буду рад руке помощи в магазине. И компании тоже.
Энди наконец обрел дар речи.
— Я буду жить с вами? И я буду здесь работать? – он вертел головой, рассматривая магазин, и его пристальный взгляд не пропустил ни одну палочку лакричника, смоляное драже или пирог, пропитанный сладким ромом.
— Да, и я боюсь, что за последние годы мой вкус несколько пресытился, — он погладил свой живот. – Мне будет нужна твоя помощь, чтобы все перепробовать.
Доминик сдержал улыбку при виде энергичных кивков Энди.
— Я совсем не возражаю, сэр! Нисколечко.
А потом Доминик почувствовал. Почувствовал ее.
Даже не видя ее, он знал, куда смотрит Фэллон. На него. Там, где задерживался ее взгляд, кожу на лице словно обдавало жаром – очень необычное ощущение. Повернувшись, Доминик встретился с ней глазами. Она смотрела, словно видела его впервые. И в ее глазах светилось что–то странное. Что–то, что заставило его грудь мучительно сжаться.
Эпплбом уже уводил Энди, оживленно болтая о планах на день… что–то о глазури семиэтажного торта для Общества Садоводства дам Мэйфэйра.
— Энди, подожди! – Фэллон подалась вперед. Присев, она сжала измазанное сажей личико мальчугана в своих руках. Она погладила его по голове, взъерошив пшеничного цвета волосы, нежно прошлась пальцами по чумазой щечке. Дыхание Доминика перехватило, и он отвел взгляд, внезапно желая оказаться девятилетним сиротой.
Что за черт!
Эпплбом вышел вперед, чтобы наскоро попрощаться, поблагодарить Доминика за мальчика и вручить ему белый бумажный кулек.
— Помадка из горького шоколада. Я помню, как вы ее любите, ваша светлость.
Благодарно кивнув, он снова посмотрел на Энди.
— Я лишь надеюсь, что вы будете довольны. Если ситуация окажется ненадлежащей, пошлите за мной. Я приму меры.
Эпплбом кинул быстрый взгляд на мальчика, теперь испуганно жавшегося к Фэллон.
— Я думаю, что у нас все будет превосходно, ваша светлость.
Доминик ждал, когда попрощается Фэллон. Он уловил ее шепот мальчику: «Будь счастлив».
У него в груди словно лопнул воздушный шарик. Фэллон О`Рурк, мрачно констатировал он, была не похожим ни на кого другого созданием. Скудный час с Энди — и она взяла его в свое сердце.
Отчаянное желание вспыхнуло и медленно горело в нем. От кондитерской он вел ее под руку и едва помнил, как переставлял ноги, как поднялся в экипаж и сунул кусочек помадки в рот. Когда густой крем растворился у него на языке, Доминик предложил кулек Фэллон. Она приняла его. Он наблюдал, как девушка положила шоколад в рот, прямо на розовый кончик языка, и возбуждение пронзило его.
В течение нескольких мгновений, пока они сидели в экипаже, он затуманено смотрел на нее.
Голос девушки пробился через загустевший между ними воздух.
— Парк. Вы обещали взять меня туда.
Он не возражал бы взять ее. Здесь. Сейчас.
Под его безмолвие она скользнула ближе к двери. Словно собиралась выпрыгнуть.
— Или я могу остальную часть пути пройти пешком.
Он резко стукнул в стенку и отдал приказ, а потом, прикрыв глаза, продолжил наблюдать. Фэллон сидела, глубоко вжавшись в сидение и теребила ручки сумочки.
— Я надеюсь, что Энди полюбит свой новый дом.
— Почему вас заботит мальчик, которого вы только встретили? – потребовал ответа Доминик. Его голос прозвучал раздраженно и обвиняюще. Ему даже думать не хотелось, что она… что у нее было серьезное основание для обмана. Для того, чтобы выставить его дураком.
Она моргнула.
— Я могу спросить у вас то же самое.
Доминик начал, удивившись вопросу, почему он регулярно подбирал с улиц беспризорников. И делал это достаточно долго. Потому что видел себя в их безнадежных взглядах. Его челюсть напряглась от неприятного ответа. Сжав челюсти, услышав не очень приятный ответ, он процедил:
– Увлечение.