— Доминик.
Мягкий голос Фэллон заставил затрепетать все его нервные окончания. Он как будто мысленно сам позвал её.
Герцог крепко зажмурился, пытаясь остановить волну закипавших эмоций. В этой девчонке не было ничего, что могло бы пробудить в нём подобные чувства к ней. Ничего. Так же как и в нём. Доминик открыл глаза и увидел, что она стоит перед ним, одетая в отвратительную униформу, которую носили все рабочие его поместья. Его взгляд прошёлся по ней и остановился на её лице.
— Что–то ты забрела слишком далеко от крыла, предназначенного для слуг, не находишь? Пошла прочь!
— Я пришла, чтобы… — она замолчала, увидев, в каком беспорядке находилась его одежда. Её ноздри дрогнули, когда она ощутила исходящий от него запах алкоголя. – Что случилось?
— Ничего, – его рука впилась в подлокотник кресла. – Просто ещё одна ночь, полная распутства.
Она некоторое время разглядывала его, затем медленно покачала головой, отвергая его ответ.
— Нет. Что–то произошло! Я ещё никогда не видела тебя таким!
Неправедный гнев охватил его.
— Ах, сделай милость, докажи, что ты меня совсем не знаешь.
— Если бы ты провёл ночь, полную распутства, то понимал бы, что тебе сейчас не следует находиться здесь.
Она приподняла голову и посмотрела на него сверху вниз, словно он какой–нибудь непослушный ребёнок. Этот взгляд ещё больше разжёг его гнев.
— Ну же, давай я провожу тебя в твою комнату.
— Проваливай отсюда, — прорычал он, с отвращением воспринимая её материнский тон и то, как она посмела вести себя с ним, словно со маменькиным сынком. – Ты дала мне ясно понять, что не заинтересована в том, чтобы стать моей любовницей. А поскольку мне не нужна нянька, ты свободна. Проваливай!
В её янтарных глазах разгорался огонь.
— Ты – грёбаный подонок! — она кивнула в подтверждение своих слов. – Ты забыл, что такое доброта. Я пришла, чтобы попрощаться.
Она отвернулась, готовая уйти.
— Скатертью дорога! – Крикнул он, вскочив на ноги. Он постарался не обращать внимания на резкую боль, которая пронзила его грудь при одной только мысли о том, что никогда больше не увидит её.
Когда она снова повернулась к нему лицом, яркий румянец покрыл её щёки, такой же красный, как и выглядывающие из–под чепца локоны.
– Вижу, я зря пришла, чтобы рассказывать о своих чувствах.
— С каких это пор при прощании нужно говорить о чувствах?
— Ни с каких, — гневно огрызнулась она, грудь вздымалась от глубокого и неровного дыхания.
— Просто повернись и выйди за дверь, – он покрутил в воздухе пальцем, изображая маленький круг. – Вот так. Это просто. Ясно?
— Абсолютно, – развернувшись на каблуках, она поспешила к двери.
Доминик яростно запустил руку в волосы, чуть ли не с корнем выдирая их от безысходности. Дьявол! Он с рычанием кинулся её догонять, и уже чуть было не схватил Фэллон за плечо, когда она вдруг остановилась и резко обернулась.
Они врезались друг в друга, и девушка испуганно вскрикнула.
Герцог схватил её, когда Фэллон захотела отстраниться, и крепко прижал к себе, стиснув руками её плечи. Их взгляды встретились, и словно срослись, равно как и их грудные клетки, вздымавшиеся от прерывистого дыхания.
Выругавшись, Доминик нагнулся и впился в её губы варварским поцелуем. Он заставил их раскрыться, впуская его, и их языки сплелись в жестокой схватке. Грубо. Беспощадно. Злость переполняла его.
Девушка обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Обнимая друг друга, они опустились на ковёр гостиной, не прерывая поцелуя. Единственными звуками, раздавшимися в комнате, было потрескивание поленьев и шипение огня в камине. Герцог коснулся её ягодиц и придвинулся ближе, давая ей ощутить всю силу его желания. Она тихонько застонала и углубила поцелуй.
Доминик внезапно прервал его и с рычанием отстранился. Боль и жажда неутолённого желания пронзили его тело насквозь, заставляя каждое нервное окончание сжаться от напряжения.
— Уходи, – резко выплюнул он. – Уходи сейчас же, иначе, Бог тому свидетель, я не остановлюсь!