– Мы решали наши проблемы, – спокойно ответил Эрон.
– Решали? Или в то утро вы с ним собрались на рыбалку потому, что ты хотел получить последний шанс решить свои проблемы?
– Оставь это, мама. Он мертв, пусть он покоится с миром. – Эрон взял со спинки стула свою нейлоновую куртку и прошел мимо матери в коридор. – И мне дай жить в мире, пожалуйста.
Но Ронда, явно не настроенная на это, последовала за ним до входной двери.
– Что нужно было этой Кэссиди, зачем она звонила?
Эрон остановился и ответил не оборачиваясь:
– Это я звонил им. Я хотел поблагодарить Эрику за те добрые слова, которые она сказала об отце сегодня на выпускном празднике. Миссис Кэссиди просто хотела добавить кое-что от себя лично, она очень внимательная женщина.
– К моему мужу, – буркнула Ронда. – Все говорили о них.
– Мама, он помогал ей собирать материал. – Эрон открыл было дверь, но теперь снова закрыл, хлопнув по ней ладонью. – Господи! Он мертв! Оставь его в покое!
Окончив свою тираду, он обернулся и посмотрел в глаза матери, удивительные светло-серые глаза, которые могли обнимать взглядом или не подпускать близко, а сейчас были снова полны слез.
– Он всех любил и был внимателен ко всем на свете, кроме меня, но я все лее любила его.
Вздохнув, Эрон капитулировал, обнял мать и положил подбородок ей на макушку.
– Отец любил тебя, но твоя ревность разрушила любовь. У него был непримиримый характер, он не мог изменить себя в угоду тебе и опровергать твои подозрения.
Теперь она рыдала, ее хрупкое тело сотрясалось от горя в объятиях сына.
– Я не могу простить, что он оставил меня, но я не хочу, чтобы он был мертв.
– Я понимаю, мама, понимаю.
Неожиданно рассердившись, Ронда замерла и высвободилась из его рук.
– Откуда тебе знать? Ты такой же, как он. Ты отказывался дать ему то единственное, о чем он всегда просил тебя.
– Хорошо, но в конце концов он победил, ведь так? Я буду практиковать здесь, в Сент-Джоуне, как ему всегда хотелось.
К его удивлению, Ронда рассмеялась.
– И теперь ты думаешь, что волен делать что хочешь, если его нет рядом. – Заметив, как потрясен сын, она покачала головой. – О, не смотри на меня так, я ведь твоя мать. Думаешь, я не знаю, о чем ты думал в то утро, когда пришел рассказать мне, что нашел его мертвым?
– Ты больна, – выдавил из себя Эрон.
– Я? Или слишком тяжело быть честным? Я понимаю, Эрон, я тоже подумала, что теперь могла бы освободиться от него, но, выходит, дух Джейсона намного сильней.
– Ты как картинка, – сказала Мэрилу дочери, когда Кэрри вошла в гостиную.- Впрочем, ты всегда такая.
– Она должна быть привлекательной, чтобы Брет захотел поцеловать ее, – поддразнила одиннадцатилетняя сестренка Кэрри, изображая, как Кэрри складывает губы для поцелуя.
– Заткнись, Меджэн.
– Куда вы собираетесь сегодня? – спросил отец.
– Мы все встречаемся в «Бансе», а потом пойдем в «Элли» потанцевать. Дома буду, наверное, не раньше часа.
– Непременно еще раз передай Эрике, что, по нашему мнению, она хорошо выступила сегодня, – сказала Мэрилу, одновременно шлепая по руке Меджэн, потянувшуюся через стол за печеньем. – Следи за собой, если тебе чего-нибудь хочется, попроси.
– Ты трижды сегодня говорила это Эрике, – заметила Кэрри, – полагаю, она уже знает об этом.
– Не вредно повторить еще раз, если считаешь, что человек сделал доброе дело, – сказала Мэрилу с легкой обидой в голосе, но тут же повеселела. – Видишь, как часто я повторяю тебе, что ты прекрасно выглядишь, и, кажется, ты не возражаешь выслушивать это снова и снова.
– Верно, – рассмеялась Кэрри, – но это потому, что у меня нет других достоинств, как у Эрики, я не такая выдающаяся, как она.
– Тебе и не нужно быть выдающейся, Кэрри Энн. Ты добрая, скромная и самая обаятельная девушка в Миссури, ты очаровала самого красивого молодого человека.
– Думаю, семейство Кэссиди в этом поспорило бы с тобой. Сегодня они гордились Эрикой, когда она стояла рядом с Кином.
– Мне кажется, всем было отвратительно смотреть, как он вешался на нее. Я рада, что Брет такой воспитанный молодой человек. Во всяком случае, мне не приходится не спать ночами, как Кэссиди, и беспокоиться, не кончится ли это твоей беременностью или чем-нибудь еще.
– Мама! – возмутилась Кэрри, а ее рука невольно потянулась к шее – последние полчаса она потратила на то, чтобы с помощью косметики скрыть следы засосов. – У Эрики никогда раньше даже не было друга.
– Это несправедливо, Мэрилу. – Брайан Робертс хмуро взглянул на жену. – Эрика славная девочка, и, по-моему, ты не вправе осуждать ее только за то, что Боухэнон обнял ее.