– Я тоже рада тебя видеть, папа, у меня все было хорошо, пока тебя не было. Дела шли нормально. Погода? О, великолепная. Нет, у меня не было никаких трудностей с факсом, который ты прислал мне. Так что еще тебя интересует? О, конечно, похороны доктора Гранта были прекрасны. Трагические и прекрасные одновременно. Я передала твои соболезнования его вдове и сыну.
– Умница, – удовлетворенно усмехнулся Клеменс. – Извини, что покритиковал тебя, едва войдя в дом, это потому, что я беспокоюсь о тебе. – Он обнял ее за талию и повел к себе в кабинет. – На самом деле я считаю, что мы сделали хорошие инвестиции здесь, в Озарке. Может быть, нам стоит перенести свою штаб-квартиру в более крупный город, где ты могла бы встречаться с порядочными людьми.
– Мне нравится здесь, и, кроме того, мы уже говорили об этом раньше. Ты никогда не сможешь провести горожан так, как надуваешь деревенщину.
Салли Джейн так совсем не считала, она просто насмехалась над отцом, пытаясь устыдить его, как проделывала уже не раз, но безрезультатно. Она вздохнула: ах, свинья все равно останется свиньей, и неважно, в какие шелка она разодета, думала девушка, поглаживая рукав его костюма от Армани.
– Наверное, ты права, – согласился с ней Клеменс, отстраняя ее и опускаясь в одно из парных темно-красных кожаных кресел. – Я сражен. Не приготовишь ли мне «манхэттен», дорогая?
– Ты собираешься на этот раз хоть немножко побыть дома? – спросила Салли Джейн, подойдя к бару.
– Пару недель. Потом мне нужно поехать в Нэшвилл. Хочешь поехать со мной?
– Что? И лишиться всех развлечений, которые мы с друзьями наметили на это лето?
– Друзья! Ха! У тебя каждый год новая компания. В прошлом году это были…
– Не напоминай мне, – попросила Салли Джейн, чувствуя, как заливается краской до шеи. Она все еще переживала, когда думала о Синди и Банни, девушках, с которыми провела прошлое лето. Она еще скучала по ним, еще жаждала того, чему они научили ее, – запретных наслаждений, в которые они вовлекли ее. Но… она вздрогнула. Она не должна больше думать о них. Она позаботилась обо всем, ликвидировала все доказательства дружбы с ними. К счастью, никто даже не вспомнил, что она дружила с ними. Отец вернул ее к настоящему. – Прости, что ты сказал?
– Я спрашивал, кто еще будет с вами?
– О, Пэм и Эрон, Кэрри и Брет, Эрика и Боу, мы все пойдем танцевать.
– Ну, так-то лучше. В такой компании тебе вполне безопасно.
«А может быть, и нет, – подумала Салли Джейн, добавляя шерри в коктейль. – Один из них может быть причиной моей гибели».
– Куда это ты так принарядился?
Кин замер, его спина одеревенела при звуке этого громоподобного окрика. Его отцу обязательно нужно, чтобы все в отеле знали, что он разговаривает с сыном, он должен проявить свою силу, свою власть. Мерзавец.
– Я задал тебе вопрос, Кин. Куда ты собрался?
– Погулять с друзьями.
Берт пересек огромный вестибюль и, засунув руки в карманы брюк и раскачиваясь на каблуках, преградил сыну дорогу.
Самый аккуратный из всех магнатов к западу от Миссисипи. Мерзавец.
– Снова с мисс Томные Вздохи?
Кин сжал челюсти и с трудом сохранил вежливый тон. Главное, чего он хотел избежать сегодня вечером, это стычки с самодовольным мерзавцем, за которого мать вышла замуж.
– Если ты имеешь в виду Эрику, то да, мы с ней дружим:
– А куда ты идешь, так вырядившись? – Берт протянул руку и дернул его за лацкан спортивной, куртки.
– В «Элли» – Эрике и остальным девушкам еще нет двадцати одного, а это единственный в городе клуб для подростков.
– Да, конечно, мисс Выпускница сегодня окончила школу, верно?
– Да, и произнесла потрясающую речь. Тебе бы тоже не мешало быть там.
– Ха-ха! Я не нуждаюсь, чтобы какая-то девчонка-янки поучала меня, – расхохотался Берт. – Ей не понадобится много времени, чтобы понять, какое ты ничтожество. И, когда тебе укажут на дверь, ты придешь к своему старику. Я подыщу тебе достойную женщину – женщину, похожую на твою мать.
– Которую можно бить? Которой можно командовать? Нет, благодарю.
– Что за маленький подонок?! Мне следует отобрать у тебя ключи. Попридержи свое хамство. То, что ты вырос, не означает, что я не могу сказать тебе что хочу, или…
– Да, именно означает. Ты не можешь распоряжаться ни мной, ни моими деньгами. Мой отец оставил мне мои собственные деньги, которые ты не имеешь права трогать. Единственное, что заставляет меня жить здесь, – это мать и Петит. – Он приблизился к отчиму, возвышаясь над ним и наслаждаясь угрозами. – А ты лучше молись, чтобы им не надоело терпеть тебя, потому что в противном случае у меня не будет причины скрывать, как ты прикарманил все наши деньги.