– Я это знаю и вовсе не собиралась разговаривать с тобой на эту тему. – Она подошла к отцу и запечатлела поцелуй на его нахмуренном лбу. – Не волнуйся обо мне. Меня меньше всего заботит, что вы пишете – главное, чтобы это было что-то горяченькое и динамичное.
– Ну, могу заверить тебя, что это так и будет. – Он незаметно усмехнулся каким-то своим мыслям.- И можешь сказать родителям своей подруги, что нам с мамой не нужно заглядывать в чужие дома в поисках материала.
– Боже, как будто я не знаю этого! Чаще всего мне приходится спать с включенным телевизором, чтобы не слышать, что происходит у вас в спальне.
Отец начал подбирать слова раскаяния, но ему никак не удавалось прогнать из глаз искорки смеха.
– А я думал, мы так сдержанны…
– Ха! Это, вероятно, единственное слово, которое я никогда бы не стала употреблять в отношении вас. – Она замолчала и, подойдя к двери, оглянулась на него. – Я очень надеюсь, что буду так же счастлива, когда выйду замуж.
– Надеюсь, это случится не слишком скоро. Я еще не так стар, чтобы иметь внуков.
Эрика рассмеялась, почувствовав, что именно этого он и хочет.
Лоуренс Кэссиди, шестидесяти двух лет, был на двадцать лет старше ее матери. Однако, несмотря на столь почтенный возраст, душой он был моложе большинства ее сверстников.
– Ты никогда не состаришься, – сказала она ему.
– Боже милосердный, надеюсь, нет! Мы переехали в это райское место, где чистый воздух, только для того, чтобы всегда оставаться молодыми.
Она ласково улыбнулась:
– Я люблю тебя, папочка.
– Вполне понятно. Почему же тебе не любить меня? Я замечательный.
– И скромный.
– Я не верю, что скромность – это истинная добродетель. Люди либо отдают себе отчет в том, как они добры, либо не уверены в этом. Если они убеждены в своей значимости и отрицают это, то это фальшивая скромность. Если они не уверены, значит, считают, что ничего не стоят.
Эрика закатила глаза и сделала ручкой прощальный жест.
– Пока. Пойду писать свое выступление на выпускном вечере.
– Позвони Кэрри, – напомнил ей отец.
– Позвоню.
Она была почти за дверью, когда отец снова остановил ее.
– О, Эрика, тебе звонил молодой человек.
Она быстро вернулась в комнату:
– Кто?
– Кин Боухэнон.
– Боу! Он звонил мне? Когда? Он дома? Это был междугородный звонок или местный?
Но прежде чем отец успел ответить на град ее вопросов, зазвонил телефон.
– Я пойду к себе в комнату! – крикнула Эрика и помчалась наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
– Алло? – запыхавшись, произнесла она в трубку через несколько секунд.
– Привет, милая, – протянул Кин Боухэнон.
– Боу! Привет! – Она легла на кровать и постаралась говорить небрежным тоном. – Приятно слышать тебя. Ты дома?
– Всего за две мили от тебя, детка.
– Когда ты приехал?
– Около часа назад. Я позвонил тебе, как только разгрузил машину, но твой отец сказал, что тебя нет.
– Я сидела бы дома, если б знала, что ты приедешь так рано. – Эрика вертела в руках телефонный шнур и улыбалась до ушей.
– Мы увидимся сегодня вечером?
– Конечно. Куда мы пойдем?
– Ребята из школы говорили, что по вечерам собираются на проспекте. Думаю, мы могли бы встретиться там, а потом решить, что делать.
– Хорошо. В какое время?
– Восемь часов тебя устроит?
– Отлично.
– А что делается в добром старом Сент-Джоуне?
– Ничего. Ты же знаешь, как здесь. Никогда никаких происшествий.
Он засмеялся:
– Кажется, было кое-что волнующее примерно в то время, когда я в последний раз был дома, на весенних каникулах. Помнится, стекла моего автомобиля пару раз запотевали.
Эрика хихикнула.
– И разве не произошло здесь нескольких убийств?
– Не напоминай мне, – ответила девушка, – в школе только об этом и говорят.
– О'кей, виноват, тогда мы будем говорить только о нас Ты все еще самая прекрасная девушка на побережье?
– Конечно! – рассмеялась она, вспомнив рассуждения отца по поводу скромности.
Глава 2
Проспектом называли узкую улицу длиной около мили, на которой находились магазины новинок и сувениров, закусочные, где готовили простейшие блюда, лавки с карнавальными костюмами, игральные заведения, пункты проката грузовых автомобилей и лодок. Один весьма недурной ресторан и три бара. Молодежь, жившая у озера, обычно собиралась в закусочной, где подавали гамбургеры и которую все называли просто «Бане». Из ее небольшого уличного кафе открывался чудесный вид на озеро, имевшее форму подковы. И в этот вечер Боу с Эрикой встретили здесь нескольких своих знакомых.