– Эй, Рейчел, возвращайся в реальность! – Послышался голос Дженн из ванной комнаты. – Мадам-копуша, извольте услышать с десятого раза мою никчемную просьбу, а именно поднять свою великолепную задницу и поторопиться! У тебя встреча с клиентом! – Сообщила предостерегающим тоном собеседница. – Кстати, слышала, что он щедро платит за понравившуюся ему работу, а у меня пару сеансов по раскладам. – Она подгоняла девушку одеваясь на ходу и констатируя сухие факты.
– Да-да, знаю, задница у меня то, что надо. – Наигранно шлепнув себя по ней, Рейчел подскочила и поспешила к умывальнику, проскакивая мимо подруги.
Нужно было действительно поторопиться. Ибо Дженнифер редко когда ошибается, а точнее никогда.
Рейчел
На главной улице Сан-Шато у рыночной площади стоял привычный гул. Его можно считать местной достопримечательностью. Только так можно понять, что в деревушке действительно есть жители, и она обитаема. Если нужно было достать деньги, то центральная улица – единственное место, где они водились. Так как мы жили на окраине ближе к темному лесу, то обычно приходилось тратить минут сорок на ходьбу в одну сторону. Это означало, что Дженнифер, как и мне, собственно, приходилось вставать с рассветом, чтобы успеть выполнить дела на день. Чем ближе подходили к площади, лавируя по кварталам, тем лучше держали ухо востро. Из-за высоко уровня бедности есть вероятность – семьдесят процентов из ста, что твою сумку стащит какой-нибудь оборванец, а догнать его, даже если заметишь пропажу вовремя, это как минимум надо иметь в своем арсенале способность к сверхскорости. Самый быстрый человек – голодный человек, а таких людей насчитывалось почти половина, а то и больше, населения. Дойдя до пекарни, наши с Дженни пути должны были разойтись, к счастью, лишь на время. Мне нужно было заглянуть в лавку к торговцу тканей, так как он и есть, весьма, своеобразный заказчик.
– Пока я не забыла, хотела тебе кое-что сообщить для твоего сведения, Рейч. – Пристально с ухмылкой посмотрела Дженнифер на меня в упор.
– Чтобы Дженнифер Сеинт что-то да забыла, нет, такое точно невозможно. – Съязвила я, закрыв глаза и помахав рукой перед лицом.
– Не льсти мне, а то привыкну. – Закатила глаза Дженн, но потом быстро продолжила. – Я как-то столкнулась с Томом у пекарни на днях, он рьяно тобой интересовался, спрашивал о тебе. – Она поджала губы. – Ты не руби с плеча, присмотрись к нему. Он хоть и ветреный, но сын пекаря, а тот всегда ему помогает. Из-за меня и моего дела нас обоих и так парни сторонятся, меня так вообще ведьмой за глаза кличут, так и ты под раздачу попадаешь…
– Дженни, поверь мне, единственные отношения которые меня сейчас интересуют – рыночные. – Отрезала я, ускорив шаг.
– Ты не исправима… ладно, тогда через два часа на этом же месте. – Со вздохом пробормотала кареглазая девушка, и наши дороги, как и должны, были, разошлись.
Чуть позже…
Как и ожидалось, требования торговца к портрету оказались предельно … своеобразными. И это еще мягко сказано. Хенк придирался к эскизу по поводу и без него. Его капризные вопли слышали, по меньшей мере, два десятка проходящих мимо зевак, которые с пристальными взглядами поглядывали в нашу сторону. Замечания мужчины оставили все мои попытки хоть какой-то фривольности, и еще мне нужно было создать определенный оттенок краски по его требованию. Кажется, Дженнифер придется составить мне компанию по походу в лесную рощу. Оттенок, запрашиваемого сиреневого, можно было добиться, только собрав ягоды черной смородины или ежевики, а красный – заполучить клюкву или калину. Та еще задача, может быть, что-то и найду на рынке, если повезет. Объясняя свои пожелания, Хенк, чуть ли не в лицо мне тыкал тканью, чтобы наглядно дать понять о серьезном настрое его желания. Благо остальные цвета у меня были в наличии, ибо это была бы полная катастрофа. Он далеко не первый привередливый и не самый истеричный клиент, но когда тебе чуть ли не в физиономию швыряют образцы материи, осыпают не совсем приятными прилагательными, и через слово покрикивают, то я благодарна своему самообладанию. Хотя в тот момент внутри бушевала масса нецензурной брани. Под таким натиском непроизвольно тяжело дышала и раздражалась. При этом торговец очень сильно картавил так, что мне приходилось по несколько раз переспрашивать и уточнять его слова. А мужчина преклонного возраста просто выходил из себя и от возмущения был вынужден почти выплевывать подобия разговорной речи, даже не выговаривая некоторые окончания. Так, что к концу встречи моя гримаса на лице была полностью в брызгах его слюны, а нижнее веко правого глаза дергалось в нервном тике. Это был сигнал, что последний рубеж терпения начинал давать трещины, и мне стоило выметаться из лавки, чтобы не высказать все витающие мысли об этом мужчине.