Бармен поставил передо мной новый напиток на салфетке.
— Плохой день?
Я поднял бокал.
— Ты спрашиваешь, потому что я выгляжу как дерьмо? Или потому, что я похож на человека, с которым можно просто завязать случайный разговор, полагая, что я подумаю дважды, прежде чем врезать твое лицо в эту гребаную мраморную столешницу?
— Господи Иисусе. Расслабься, чувак.
Я выхватил бутылку бурбона из его рук.
— Эй. — Бармен потянулся за бутылкой, но я бросил на стойку несколько стодолларовых купюр и одарил его наглой ухмылкой, а также взглядом, способным пробить гранит.
— Ладно, — согласился он и сунул деньги в карман, прежде чем уйти.
Я отпил большой глоток бурбона и наполнил бокал, когда краем глаза заметил женщину, занявшую место рядом со мной.
— Мартини, пожалуйста, — услышал я ее слова, а затем украдкой взглянул на нее.
Светлая кожа. Светлые волосы. Худая. Слишком худая. Но, полагаю, большинство мужчин предпочитают, чтобы их женщины были миниатюрными и стройными. А я, с другой стороны? Мне нравились женщины с сексуальными изгибами, которые я мог взять в ладонь и почувствовать, как их плоть горит для меня.
Мой взгляд упал на ее платье. Красное, мать его, платье. Я закатил глаза и сосредоточился на напитке перед собой. Неужели в Нью-Йорке нет платьев других цветов, или это просто вселенная решила подколоть меня?
— Я тебя здесь не видела. — Ее голос был легким. Дружелюбным. И все же я поднял взгляд к потолку. Вселенная определенно издевалась надо мной.
— Просто переехал в этот район. — Я улыбнулся ей, как мог, и наклонил бокал в ее сторону, прежде чем сделать глоток.
— Акцент, — продолжила она, — итальянский?
Я вздохнул, не в настроении вести светскую беседу.
— Да. Я из Италии.
— У меня был один из лучших отпусков в Милане несколько лет назад.
Я вздохнул. Несмотря на то, что сегодня я был не самой лучшей компанией, я решил не быть придурком и повернулся к ней, протягивая руку.
— Сэйнт Руссо.
— Лилиан Уолтерс. — Ее темно-шоколадные глаза сверкнули под мягким светом бара, когда она взяла мою руку. — Сэйнт, означает Святой. Интересное имя.
— Не совсем. — Я повернулся на своем месте.
— Бизнес или удовольствие?
Я взглянул на нее, вздернув бровь.
Она улыбнулась, ее полные губы были подчеркнуты вишнево-красной помадой.
— Ты в городе по делам или для удовольствия?
Я вертел бокал в руках, изучая ее, уже зная ее игру. Как она сидела со скрещенными ногами, задрав короткое красное платье, чтобы обнажить бока бедер. То, как она каждые десять секунд отводила светлые волосы с лица, поджав губы, а затем откидывала их на плечи, чтобы привлечь внимание к обнаженной шее и безупречной коже. Эта женщина кричала о позднем ночном свидании и бессмысленном сексе. От нее практически несло перегаром и ароматом дорогих духов. Крупные серьги-обручи и золотые наручные часы Cartier в сочетании с очевидной молодостью выдавали в ней богатую нью-йоркскую светскую львицу. Ее уверенность в себе, с которой она подошла ко мне и начала разговор, не будучи абсолютно уверенной в том, что я отвечу, свидетельствовала о том, что маленькая принцесса привыкла получать то, что хочет. И сейчас, когда ее проницательный взгляд остановился на мне, было ясно, что ей нужен итальянец, чей костюм от Армани и часы "Ролекс" выдавали размер его банковского счета.
Я был в этой игре достаточно долго, чтобы распознать дурные намерения за милю. Когда-то это было моим любимым занятием, отвлекающим маневром, когда я не мог совладать со своими мыслями. Способ заставить демонов замолчать.
До нее.
До Милы. Женщины, которая смогла все изменить, даже не попытавшись, черт возьми, сделать это.
— О-о, — Лилиан заправила волосы за ухо, — мне знаком этот взгляд.
Я подавил желание снова закатить глаза.
— Какой взгляд?
— Взгляд "мне только что разбили сердце".
— Почему ты думаешь, что это не я разбил сердце?
— Тот факт, что ты до сих пор не предложила мне выпить.
Я фыркнул и посмотрел на ее бокал с мартини.
— У тебя уже есть выпивка.
— Нет ничего лучше рюмки текилы, чтобы завязать разговор.
Неужели она действительно собиралась сделать это так просто? Даже не дав такому мужчине, как я, шанса на преследование, она просто положила себя на чертово серебряное блюдо, готовая к тому, чтобы ее трахнули. Могу поспорить, что ее трусики уже намокли, а киска пульсировала между скрещенными ногами. Она была легкой добычей. Такую я использовал бы только в самые неподходящие дни. В дни, когда у меня не было времени на игры. В дни, когда я был слишком пьян, чтобы заботиться об этом.