Сэйнт отстранился и отпустил мою руку.
— Я знаю.
Я напряглась, отчаянно пытаясь взять свои эмоции под контроль. Важность жизни, растущей внутри меня, намного перевешивала боль, которую причиняли ложь и обман Святого. Я просто должна была постоянно напоминать себе об этом.
Я откинула волосы назад, пытаясь сделать глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце и заглушить боль, затаившуюся внутри меня.
— Знаешь что? С самого первого дня знакомства я боялась тебя. Боялась, что ты причинишь мне боль. Сначала физически, а когда я влюбилась в тебя, я боялась, что ты причинишь мне боль, разбив мое сердце. Но с этим покончено. Я перестала бояться. Потому что в конце концов ты причинишь мне боль. Ты разобьешь мне сердце и погубишь меня для всех остальных мужчин на свете. Но никакие переживания и страхи этого не изменят. — Я отступила назад, нуждаясь в некотором расстоянии. — Это лишь вопрос времени, когда ты вырвешь мое сердце из груди и разрежешь мою душу на две части. А до тех пор я отказываюсь погрязнуть в тысяче вариантов "что-если", которые мучают меня ежедневно, и больше не буду пытаться раскрыть твои секреты в надежде, что это сблизит нас. Так что пока, — я не сводила с него взгляда и чувствовала, как сердце разрывается в груди, — даже после всего, что ты сделал… пока я все еще выбираю тебя. Неважно, как сильно ты стараешься не подпускать меня к себе, или как решительно ты пытаешься держать оборону вокруг меня… я выбираю… тебя. — Я прижала ладонь к животу. — Пока не наступит день, когда я выберу нашего ребенка, а не тебя.
Слезы навернулись на глаза, но я отказалась снова плакать перед ним. Поездка на американских горках.
Повороты и повороты.
Восторг и душевная боль.
Радость и неуверенность.
Все это разрушало мою душу. Я повернулась к нему спиной и сдержала слезы.
— Я устала. Увидимся утром.
Это был мой тонкий способ сказать ему, что я хочу побыть одна и не делить с ним постель, не то, чтобы у меня были причины думать, что он мог этого ожидать.
— Спокойной ночи, Святой.
Когда за мной закрылась дверь, мне пришлось собрать всю свою смелость, чтобы не проронить ни единой слезинки. Принять душ и лечь в пустую постель с сердцем, которое я знала, что рано или поздно разобьется из-за мужчины, которого я люблю. Это был лишь вопрос времени, когда моя любовь к нему уничтожит меня. В конце концов, он был токсичен для меня с тех пор, как ворвался в мою жизнь. Наркотик. Яд. И все же я не могла остановить себя, чтобы не влюбиться в него, не захотеть большего. Бороться с этим было бесполезно. Бесполезно отрицать, что он забрал у меня все… включая мое сердце, то, что он никогда не вернет… и то, что я никогда не попрошу его вернуть.
8
СВЯТОЙ
Я не ожидал, что Мила останется, если будет знать, что у нее есть свобода. Даже после того, как мы признались друг другу в любви, я был уверен, что она сбежит с корабля при первой же возможности. Мила была похожа на меня, животное с такой силой, которая никогда не была создана для неволи. Мы процветали на свободе. Никаких цепей. Никаких барьеров и границ. Такие люди, как мы, не были созданы для того, чтобы их приручали. Но, возможно, именно поэтому нас так тянуло друг к другу. К черту мотылька и к черту пламя. Мы были ветром и дождем, стихией бури, которая сходилась и крушила все на своем пути.
Она была моим раем, а я — ее адом. Я был дьяволом, который подрезал ей крылья, чтобы она не смогла сбежать. Теперь, похоже, она больше не хотела этого. И я, как отчаянный дурак, использовал тот самый секрет, который решил скрыть от нее, как оружие, чтобы она убежала от меня. Забрала нашего ребенка и убежала от меня как можно дальше. Я был слишком токсичен. Моя тьма слишком сильна. В итоге я только навредил бы им обоим. Это был мой единственный самоотверженный поступок, чтобы защитить их от меня. От моего отца. И от прошлого, которое всегда будет держать меня в заложниках. Но вместо этого я лишь причинил ей боль. Я видел это в ее глазах, видел, как мой рассказ и очевидный обман разбили ее сердце на две части. Мой секрет испортил эту прекрасную вещь, которая возникла из всего того уродства, что окружало нас. Он испортил чудо создания новой жизни. И все же… Мила не убежала.