Я провела кончиками пальцев по его шее, любуясь безупречной кожей и широкими плечами.
— Если бы ты спросил меня об этом вчера вечером, я бы ответил "нет". — Я заглянула в океан его глаз. — Но после сегодняшнего дня… после того, как я успела переварить то, что ты сделал, убедившись, что мучители моего детства больше никогда никому не причинят вреда, — я обвила руками его шею, — я поняла, что темнота — это то, чего я жажду больше всего. Ты не представляешь, сколько раз я думала о том, чтобы вонзить нож в их сердца, представляла, как будут выглядеть мои руки, омытые их кровью. Ты дал мне это, Святой. Ты дал мне то, что мне было нужно, и теперь… теперь я доверяю тебе, в том, что ты всегда знаешь, что мне нужно. — Я улыбнулась и потянулась между нами к животу. — То, что нужно нам.
Он поцеловал меня.
Он целовал меня так, словно искал свой последний вздох. Это был такой поцелуй, который проникал в душу. Поцелуй, который нес в себе все, что он чувствовал, вливая это в меня, позволяя мне чувствовать то же, что и он. Он был жестким и отчаянным, но в то же время чистым и ласковым. Наши языки танцевали в своем собственном ритме под песню любви душ из двух разных миров, теперь объединенных в один. Вокруг нас были только мы и звезды, а магия ночи окутывала нас романтикой.
Святой зашевелился, и я закрыла глаза, когда он погрузился в меня.
— Если бы у меня было одно желание, я бы хотел, чтобы ты увидела себя моими глазами прямо сейчас, — прошептал он. — Ты прекрасна, Мила. Но самое главное, — он коснулся моей щеки, и я открыла глаза, — ты моя.
Медленно и уверенно он входил и выходил из меня, и я чувствовала его каждой косточкой своего тела. Все те разы, когда мы были вместе, это было неописуемо. Но это… это было по-другому. Мощным. Как будто впервые наши души слились воедино. Это было больше, чем просто желание. Больше, чем удовольствие. Это было новое начало… очищение от всего уродливого, что прилипло к нам с первого взгляда друг на друга. Все плохие воспоминания стирались, когда наши тела сплетались друг с другом, вся боль уходила с каждым поцелуем, с каждым прикосновением. Это был застывший момент времени, когда ничто не имело значения, кроме нас.
Я была потеряна. Потеряна в нем. Навсегда принадлежала ему.
— Я люблю тебя, — дышал он мне в губы. — Я хочу быть последним мужчиной, которого ты когда-либо полюбишь. Единственным мужчиной, который тебе нужен.
— Ты уже такой. — Я выгнула бедра навстречу его толчку, и наши стоны столкнулись. Свечи мерцали, окрашивая наши тела тенями, а возбуждение оставляло бриллианты пота на нашей коже.
Я обвила ногами его талию, желая проникнуть в него глубже, желая, чтобы он был во мне весь, чтобы я никогда больше не чувствовала себя отдельно от него. Его кожа прижималась к моей, его дыхание скользило по моей щеке, его сильные руки касались каждого сантиметра моего тела, это были экстаз и безумие в одном акте, который сковал нас вместе, чтобы никогда больше не разорвать.
Он протянул руку и схватил обе мои руки, сцепив их над моей головой. Его жадные губы обхватили мой сосок, и я выгнула спину, когда он стал посасывать нежный бутон, проводя своим опытным языком по его плоти. Я напряглась, мои бедра затрепетали на его талии, его толчки стали глубже и быстрее, наши занятия любовью превратились в гонку за тем, чего наши тела жаждали больше всего.
Это была вечность, запечатленная в одном мгновении, и мы оба разбились вдребезги. Это был восторг, не похожий ни на какой другой, наслаждение проникало до мозга костей, а моя душа сплеталась с его. Его низкие стоны заполнили мои уши, звук его удовольствия усиливал мое собственное. Каждый мускул его тела был напряжен, бедра выгнуты, а спина выгнута дугой, пока мы как одно целое достигали вершины нашего желания. И в тот момент, когда он рухнул на меня, обессиленный и задыхающийся, я поняла, что все трещины, которые были у нас несколько минут назад, уже не существуют. Все сомнения, все неуверенности больше не существовали в моем сознании.
Я любила Марчелло Сэйнт Руссо. Всего его. Его тьму и его свет. Его жестокие прикосновения и нежные поцелуи. Я любила его всего. И ничто не могло изменить этого.
Ничто.
— Ты в порядке? — Он пристально смотрел на меня, его большие пальцы проводили по моим скулам.