Я вздохнула, услышав тихий вибрирующий звук мобильного телефона. Я повернулась в сторону и увидела телефон Сэйнта, лежащий на подушке. На нем мигал огонек, и он продолжал вибрировать. Я приподнялась, любопытствуя, кто мог звонить ему в это время суток. Когда на экране высветился определитель номера с именем "Люцифер", я сразу поняла, кто это. Я закатила глаза.
— Как оригинально, Святой.
Я поджала губы и выглянула из беседки в направлении двери, ведущей в квартиру. Я прикусила губу, испытывая искушение сделать что-то, что, как я была уверена, было неправильным. Но поскольку телефон продолжал вибрировать, имя мигало, а время истекало, я не могла остановиться.
Я взяла телефон и провела пальцем по экрану, а затем на несколько долгих секунд задержала дыхание, прежде чем наконец ответить.
— Алло?
На той стороне на мгновение стало тихо, а затем раздался знакомый голос.
— Елена?
— Нет. Это Мила.
— Мила?
— Мистер Руссо. Сэйнт, ой, он только что вышел. Могу я передать ему сообщение?
Он молчал, и я почувствовала, как сердце заколотилось в горле, уже жалея о своем решении ответить на этот чертов звонок.
— Я передам ему, что вы звонили.
— Я слышал, что тебя можно поздравить.
Я сглотнула.
— Я… я не уверена…
— Беременность.
— Как вы…
— Точно так же, как мой сын всегда все знает. Этому я научил его, когда он был еще маленьким. Знать, кто твои друзья, и быть уверенным, что ты знаешь все, что можно знать о тех, кто ими не является.
В его голосе звучал тот же знакомый низкий тенор, что и у Сэйнта, с ровными, коварными нотками запугивания. К счастью для меня, у меня было более чем достаточно времени, чтобы отрастить позвоночник, когда дело касалось мужчин Руссо и их таланта вселять страх Божий в окружающих. Я крепко сжала шелковую простыню и села.
— Он рассказал мне, что вы сделали.
Молчание.
— Он рассказал мне о своей матери и ее очевидном самоубийстве.
Возникла небольшая пауза, и я пожалела, что не могу увидеть выражение его лица в этот момент.
— Поверь мне, девочка, в этом нет ничего очевидного.
— Ваш сын, похоже, думает иначе.
— Я прекрасно знаю, что думает мой сын.
Я откинула назад свои кудри.
— Это вы сделали?
Он насмешливо хмыкнул, а затем весело рассмеялся.
— Ты либо невероятно храбрая, девочка Торрес, либо невероятно глупая.
— Я не думаю, что вы это сделали.
Он снова замолчал на несколько мгновений, и я поняла, что Сэйнт вот-вот вернется.
— Если бы вы были убийцей, то позволили бы Рафаэлю убить меня той ночью в отеле.
Снова молчание. Отсутствие его реакции убедило меня в том, что я на правильном пути и иду в нужном направлении.
— Мила, — голос его оставался монотонным, — не рассказывай моему сыну о нашем маленьком разговоре.
— Вы не хотели уходить…
Он повесил трубку прежде, чем я успела закончить предложение. Смущенная и озадаченная, я уставилась на телефон и положила его на подушку, где и нашла. Возможно, мистер Руссо был прав. Святой не должен знать, что я ответила на его звонок и провела короткую, но запутанную беседу с его отцом. В разговоре мы затронули тему матери Сэйнта, самоубийства и того факта, что большая часть меня не считала его отца причастным к этому. Сэйнт был настолько убежден, что за этим стоит его отец, что если бы он узнал о моих сомнениях, это вызвало бы разлад между нами. А сейчас я просто хотела насладиться ощущением покоя, пока оно длится. Если я чему-то и научилась за время, проведенное со Святым, так это тому, что никогда не нужно ждать, что все будет оставаться неизменным. Перемены были неизбежны. Но сейчас я все еще наслаждалась плавной волной надежды и тошнотворного счастья.
Шаги заскрипели по деревянной дорожке крыши, и я посмотрела в ту сторону, откуда шел Сэйнт. Без рубашки, с расстегнутой верхней пуговицей брюк, лунный свет рисовал его как полотно — широкие плечи и идеально накачанный пресс. Очерченный V, который оставлял заманчивый след, исчезая под верхней частью его брюк, был достаточен, чтобы заставить любую девушку упасть в обморок.