– Пришлось. Несколько лет назад Нил заболел. Был самый пик эпидемии. Я тогда работала в Мортуарии. Приличный заработок для праведного ветерана Священной Войны. С манкуртами была знакома не понаслышке. Вашего брата причисляют к скоту, но мне ли не знать, что это ложь. Я общалась с харонами. Они сказали, что нужен ихор. Много. Нам по статусу такой пайки не полагалось. Я выяснила, что после воскресения Нила хотели отправить на опыты в застенки Инквизитория. Для его же блага. Достойная награда за годы службы. Выхода не было. Я не могла его бросить на произвол судьбы. Украла столько ихора, сколько влезло в походный рюкзак. Вывела мужа из прозекторской, и мы бежали в Адский Котел. Забрались как можно глубже, чтобы никто не смог отыскать нас. Вероятно, никто и не пытался.
Штейн молча кивнул. Подобных задач перед ними никогда не ставилось. Женщина же продолжила:
– Ты, я смотрю, огурцом. Не постарел ни на день. Присосался к правительственной сиське с ихором и в ус не дуешь. Держишься молодцом! Ты, Гор, всегда был шареным сукиным сыном, не то что мой тюфяк.
– Где Нил, Сара?
Медсестра тяжело вздохнула:
– Значит, вы по его душу?
– Да.
Женщина потупилась:
– Я не знаю, а если б знала, то никогда бы не сказала. Он – мой муж, Гор.
– Понимаю.
Сара злобно мотнула головой:
– Да хрен ли ты понимаешь?! В последние месяцы Нил совсем стал плох. Ударился в религиозный фанатизм.
– Мы все такими были когда-то, – Штейн обратился к фотографии.
– То было в молодости, когда нас вел Спаситель. В этот раз все сложилось иначе. Его вера шла не от сердца, а откуда-то извне. Кто-то усиленно промывал ему мозги. Внушал жестокие и злые помыслы. Однажды Нил пришел и заявил, что скоро все изменится. Что он обрел цель, которая вытащит нас из этой дыры. Потом он пропал. Когда стали происходить убийства, я все поняла. Больше он не появлялся.
– И ты никак не поддерживаешь с ним связь?
– Говорю же тебе…
– Я верю.
Бесы смиренно дожидались своей очереди, не мешая их беседе, и только тихонечко поскуливали подобно побитым собакам.
– Как мы дошли до такого, Сара?
– Жизнь не хуже любой прочей, – она показала на своих подопечных. – Ты знаешь, Гор, несмотря на свой отвратный и пугающий вид, они не злые по сути своей и за добро платят сторицей. Несут еду и иногда ихор, если могут раздобыть. Сейчас-то уже без надобности, и все же. Отчего мы так свирепо убивали друг друга много лет назад?
– Из-за веры.
– Веры ли? Или мы бились за чуждые цели под маской религии?
– Я – манкурт. Я не вспомню, даже если бы захотел.
– Беда в том, что не помню и я.
Детектив протянул ей руку:
– Бывай, Сара.
– Свалите уже. Без вас дел невпроворот.
Штейн повернулся и выпихал наружу Баррета. На выходе его нагнала последняя просьба медсестры Гордон:
– Если отыщешь Нила, Гор, сделай все быстро. Хоть ты уважь сослуживца, будь добр.
Выходя наружу, Штейн, не оборачиваясь, едва заметно кивнул.
6
Несолоно хлебавши Штейн с Барретом добрели до промышленного лифта, такого же древнего, как и геотермальная электростанция, принадлежавшая эпохе до начала Священной Войны. Всю дорогу от богадельни Сары Гордон за ними неотрывно следовала фигура в защитном плаще. Какой-то местный юродивый или умалишенный миссионер, дошедший до самого дна бездны в поисках Спасителя. Судя по всему, тот направлялся наверх, как и грехоборцы. Штейн решил, что прижмет его в лифте и поговорит по душам. Возможно, он что-то знает, иначе не стал бы их преследовать, но все это после. Сейчас детектив боролся с собственным растревоженным разумом. Разговор с Сарой всколыхнул в мозгу Штейна волну воспоминаний, накатившей на его беспомощное сознание. Прошлое священного города мелькало перед его внутренним взором тенями давно минувших событий.
Бесы облюбовали электростанцию в разгар боевых действий, когда вечная мгла вывела из уравнения солнечную энергию, а ветра и атом стали абсолютно непредсказуемыми. Рядом с ней был возведен мейнфрейм Антихриста. Божья бомба была призвана положить конец противостоянию, уничтожив единственный источник энергии бесовской цитадели, но ангелы допустили промах. Святому воинству пришлось штурмовать крепость как есть. Потери были огромными, но все же мейнфрейм удалось захватить. Спаситель отправился на переговоры с проклятым греховным ИскИном, а затем настал день Апокалипсиса, перечеркнувший триумф победы. Мейнфрейм расцвел огненным цветком на закате седьмого дня осады, а небо заполонили тучи наносаранчи, промчавшейся по миру смертоносной волной, уничтожившей всю органику. Только вмешательство Паргелиона позволило остаткам человечества уцелеть на руинах бесовской крепости, в последствии ставшей последним городом на земле – Иерополем.