Он схватил свое пальто и сумку и обернулся ко мне.
— Нет никаких планов на сегодня?
— Совсем нет.
— Я как раз собирался поиграть в студии, хочешь прийти?
— В студии?
— Ага, у нас есть звукоизоляционная студия, там мы репетируем каждый день.
Да. Да. Я хочу взять свою гитару и сыграть те ноты, что заставляют тебя так петь.
— Сколько у вас квартир? — задумалась я вслух.
— Отец Такера владеет целым зданием, так что они все недорогие. Ну, так что, хочешь позависать?
Я взяла куртку, наела ботинки и кивнула.
— Кажется, Такер и его семья получают все сразу, а?
Разочарование промелькнуло на его лице.
— Ага, Такер получает все сразу.
Мы вышли на улицу и пошли вниз по улице к его дому. Он посмотрел на меня искоса.
— Хорошо провела время с Такером прошлой ночью? Я видел, как ты покинула бар с ним.
Я взглянула на него и пожала плечами.
— Ага, он брал меня погонять на машине.
Мы стояли на углу, ожидая сигнала светофора, спрятав руки в карманах.
— Так, значит, он тебе нравится?
— Что? Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась я. Нет. Он отвратителен мне и порвал мои любимые джинсы.
Мы перешли улицу.
— Просто любопытно. Вот и всё. Ты не выглядела счастливой, сидя с ним в баре вчера вечером. Я был удивлен, когда ты ушла с ним.
Я остановилась и посмотрела на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Это так ты отплатила ему, — ответил он.
— Черт возьми, Шейн, о чём ты говоришь? Как я отплатила ему?
Он посмотрел вверх на пасмурное небо и покосился на меня.
— Тебе было неприятно каждый раз, когда он клал руку тебе на спину. Выглядело так, как будто ты собиралась выпить всю бутылку Джека. Худшим было, когда он дотронулся до твоего лица, и ты поежилась. — Он вздохнул и посмотрел вниз. — Я просто этого не понимаю.
— Это кажется странным, что ты замечаешь всё то, что я, как ты сказал, сделала. Но, серьезно, тебя не касается то, с кем я иду домой. Я же не спрашиваю тебя о девчонках, которых ты везешь к себе домой.
— Можешь спросить. Я ничего не скрываю.
— Шейн, я, наверное, забеременею от тебя, если ты просто расскажешь обо всем, что делаешь, — засмеялась я.
Его улыбка была натянутой.
Мы дошли конца квартала, вошли в узкий трехэтажный жилой дом. Он провел меня вдоль первого этажа и вниз по задней лестнице в огромный подвал, превращенный в полноценную музыкальную студию. Ух ты!
Итан сидел за барабанной установкой. Он одарил меня широкой улыбкой и вскочил, чтобы поцеловать в знак приветствия.
— Привет, Грейс. Пришла послушать нас?
Я кивнула, улыбаясь.
Улыбка Итана стала еще шире.
— Это здорово. Шейн никогда не пускал сюда цыпочек.
Я взглянула на Шейна, который держал акустическую гитару, опускаясь на пол.
— Девушек не следует пускать сюда. Я не могу найти свою музу, если какая-нибудь цыпочка пытается присосаться к моей шее. — Он засмеялся. — Кроме того, это Грейс. Она — одна из моих приятелей.
Он не смотрел на меня, когда говорил. Тем не менее, я почувствовала, что пригласить меня сюда значило для него нечто большее. Одинокая бабочка порхала где-то внутри меня, там, где, как я думала, всё давно умерло.
Его гитара зашептала мягкую, грустную мелодию, медленную и запоминающуюся.
За его спиной неподвижно сидел Итан, прислушиваясь.
Шейн закрыл глаза, и его голос переплетался с нотами гитары, поднимаясь и достигая кончиков пальцев на ногах. Мелодия повествовала о тоске и потребности. Слова были болью и желанием.
Я наблюдала, как его тело изменилось. Лицо исказилось в агонии и отчаянии, пока тело едва покачивалось в такт музыке. Я едва удержалась, чтобы не протянуть руку и не коснуться его прекрасного лица, стереть всю печаль.
Я опустилась на колени там, где стояла. Я не доверяла ногам, они больше не могли удержать меня в горизонтальном положении.
Он посмотрел на меня сквозь невозможно длинные ресницы; пылающие ледяной синевой глаза встретились с моими. Я не могла оторвать от него взгляд.
Потом вся музыка прекратилась, его голос удерживал ноту на мгновение дольше, а затем тишина. Его разбитое выражение лица разжигало пожары во мне. Я чувствовала, как тепло растекается по моим венам под его напряженным взглядом.
Он оторвал от меня взгляд, только когда голос Итана нарушил тишину.
— Это была самая сильная песня из всех, которые я слышал, чувак! Она была безумной! Сыграй снова, чтобы я нашел хороший ритм.
Шейн обернулся с пустым выражением лица.
— Ага, Конечно, Итан.