Я глубоко вдохнул, делая сознательное усилие, чтобы воздух осел в легких.
— Уходи. Сейчас же.
— Она знает?
Мои глаза сузились.
— Знает. Она. Знает? — Он выплевывал слова, подчеркивая каждую чертову букву, словно вбивая гвозди в мой череп.
У меня пересохло во рту, и я облизал губы, скрестив руки.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Чушь. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Я знаю, что твой кусок дерьма, твой телохранитель, получил копию.
Я расширил свою позицию, кожа на шее покалывала от предупреждения. По его взгляду я понял, что бесполезно пытаться отрицать это. Как я мог вообще подумать, что у отца не хватит средств, чтобы узнать о такой важной вещи, как существование второго завещания и включение в него крошечного пункта, способного изменить ход событий.
Отец поднял бровь, на его лбу образовались складки.
— Она ведь не знает, правда?
— Мы закончили. — Я повернулся к нему спиной и пошел к яхте.
— Хочу дать тебе совет, сынок, — сказал он мне вслед. — Никогда не начинай брак со лжи. Она разлагается и в конце концов отравляет всех.
Я сделал паузу и посмотрел на него через плечо.
— Ты прав. И все мы знаем, что в конце концов… это убивает.
Я поднялся на борт "Императрицы" и приказал команде как можно скорее вывести нас из гавани. Мне нужно было, чтобы между Милой и моим отцом, не говоря уже о Рафаэле, было чертовски большое расстояние. Этому ублюдку нельзя было доверять ее.
Тетя Елена подошла ко мне, пока я наливал себе выпивку.
— Что хотел твой отец?
— Он просто хотел убедиться, что у меня достаточно мотивации, чтобы захотеть погубить его, будучи мудаком. — Я взял бокал с вином и налил ей немного шардоне.
Она кивнула в знак благодарности и сделала глоток.
— Как думаешь, он будет ее преследовать?
— Я бы недооценивал его, если бы думал иначе.
— Что ж, я рада, что тебе удалось ее найти. Я только что заглянула к ней в комнату, чтобы проверить, как она, и она все еще спит.
Я стянул с себя пиджак и бросил его на стойку.
— Она измучена. — Я начал закатывать рукава. — Нам просто нужно убраться отсюда, чтобы я мог убедиться, что никто больше к ней не подойдет.
Елена посмотрела на меня знающим взглядом, ее карие глаза были сосредоточены, как будто она пыталась увидеть меня насквозь.
— Ты заботишься о ней.
Я взглянул на нее.
— Мне небезразлична ситуация, и сейчас в наших интересах держать ее в изоляции.
Елена облокотилась на столешницу и вперила в меня пристальный взгляд.
— Что происходит, Марчелло? Что ты скрываешь?
Я опустошил свой стакан и втянул воздух сквозь зубы, избегая назойливого взгляда Елены. Мне не очень нравились ее гадания на картах таро и самопровозглашенная связь с миром духов, но у нее было шестое чувство, когда дело касалось меня. Вот и сейчас, когда она смотрела на меня, казалось, что она видит хвост моего секрета, и это лишь вопрос времени, когда она его поймает.
Поморщившись, я схватил бутылку бурбона и свой стакан.
— Я буду спокойно наслаждаться напитком на палубе. — Мои кожаные туфли загрохотали, когда я вышел из бара на деревянную палубу. Сумерки сменялись чернотой, соленый бриз охлаждал Рим от изнурительной жары. Усевшись в кресло, я откинулся на спинку и глубоко вздохнул, словно таким образом можно было выдохнуть напряжение последних двенадцати часов, которые казались скорее двенадцатью днями.
Звук двигателей яхты заполнил ночное небо. Его работа успокаивала, вода плескалась о борта судна. Наблюдая за тем, как увеличивается расстояние между нами и пристанью, я сбрасывал с плеч часть дневного напряжения.
Она вернулась ко мне. После нескольких часов отсутствия ее в поле моего зрения, на грани срыва, она вернулась. Прямо там, где я хотел ее видеть. Там, где я контролировал ее. Где я мог скрывать от нее правду, по крайней мере, до тех пор, пока не приму окончательное решение.
6. МИЛА
Последнее, что я помню, это яркое воспоминание о том, как Сэйнт нес меня на руках, крепко обхватив мое тело, а моя голова покоилась на его груди. Несмотря на то, что он был таким холоднокровным засранцем, то, как он держал меня, казалось теплым и успокаивающим. После этого все погрузилось в темноту, пока я не открыла глаза и не уставилась на лучи солнечного света, пробивающиеся сквозь окно каюты. На несколько секунд воцарилась тишина. Даже мои мысли не шумели. Все было спокойно. Безмятежно.