— На твоих руках много крови из-за нее.
— Да. И у меня такое чувство, что будет еще больше. — Я глубоко вздохнул. — В любом случае, мы уверены, что мой отец еще не купил акции Рафаэля?
— Он не хочет этого, если это не даст ему контрольный пакет. Учитывая, что ты добавил десять процентов Милы к своим акциям, а остальные пять все еще связаны, он не заинтересован.
— Он знает, — пробормотал я. — Мой отец знает о новой версии завещания Торреса и о дополнительном пункте.
Джеймс остался невозмутим.
— Неважно, знает ли он. Он ничего не может с этим поделать.
— О, но он может. — Я сплел пальцы. — На его стороне все еще Рафаэль.
— Но Рафаэль — гей.
Я фыркнул.
— Он все равно может это сделать, гей он или нет. Вопрос в том, как далеко этот ублюдок готов зайти, чтобы заполучить в свои жадные руки деньги моего отца?
— Тогда ты должен это сделать.
Я посмотрел на мужчину.
— Так просто?
— Так просто. — Он кивнул. — Если есть шанс, что Рафаэль сделает шаг вперед, то мы должны убедиться, что ты его опередил. Все просто.
Я хмыкнул и закатил глаза.
— Просто, говоришь?
— Ага. Все просто. Если победа над отцом и выпытывание у него правды по-прежнему являются для тебя целью номер один, то нет никаких сомнений в том, что тебе нужно сделать.
Пристальный взгляд Джеймса и нахмуренные брови нарисовали картину человека, который был серьезен как черт. Человек, единственной заботой которого было добиться желаемых результатов, без лишних вопросов.
— Я просто оставлю эту тему висеть над твоей головой, как десятитонный грузовик, а сам пойду проверю младшего из родственников Торрес и узнаю, чем занимается этот маленький сорванец.
Я наблюдал, как он вышел, закрыв за собой дверь. То, что предложил Джеймс, не было чем-то, что не приходило мне в голову раньше. На самом деле я думал об этом много раз. Размышлял об этом с тех пор, как узнал о дополнительном проклятом пункте в завещании отца Милы. Он терзал мой позвоночник каждую чертову секунду.
Я не был новичком в мире, где деньги означали власть, а власть означала, что ты можешь делать все, что захочешь. Ложиться спать по ночам с кровью на руках и очередным кирпичом на вымощенной дороге в ад было для меня не в новинку. Это не было чем-то, что не давало мне спать по ночам. Но это… это была очень тонкая грань, которую можно было переступить даже для такого человека, как я. Это означало совершенно новый уровень обмана, и я не был уверен, что достаточно силен, чтобы нести это бремя.
8. МИЛА
Я приняла душ и надела удобные леггинсы и футболку на два размера больше моего. Что-то подсказывало мне, что это новое дополнение к моему дизайнерскому гардеробу появилось благодаря жалости Елены. Вещи были аккуратно сложены и лежали на комоде, чтобы я могла их заметить и поблагодарить.
Высушив волосы полотенцем, я села на кровать и уставилась на пустой стул, на котором сидел Сэйнт, когда я проснулась этим утром. Обычно мужчина, наблюдающий за тем, как я сплю, казался мне жутким. Но Сэйнт так хорошо играл свою роль, что его подглядывание даже выглядело привлекательным.
Я вздохнула и сдула с лица дикий локон, а затем снова опустилась на матрас. Мои мысли метались от потолка к стенам вокруг меня. Совсем недавно я ненавидела эту комнату, эту яхту, его. Я хотела только одного — убраться подальше от него и проснуться от того, что вся эта ситуация была не более чем дурным сном. Но сейчас, когда я лежала на шелковых простынях, окруженная его богатством, мое тело жаждало его прикосновений. Моя ненависть, которая раньше была направлена на него, теперь обратилась на себя.
Я ненавидела то, что внезапно почувствовала себя смущенной. Я ненавидела то, что мне нравилось, как он нес меня на яхту. Ненавидела, что теперь мне хочется расшифровать его и раскрыть его секреты, а не бороться за то, чтобы сбежать от него. Так вот как мне промывали мозги, когда я ложилась спать с одними ощущениями, а просыпалась с совершенно другими?
— Черт побери! — Я зарылась лицом в ладони.
— Так вот как звучит смятение?
— Господи! — Я поднялась и схватилась за грудь, глядя на Елену. — Неужели здесь никто никогда не стучит?
Она улыбнулась и шагнула внутрь, закрыв за собой дверь.
— Я просто хотела проверить, как у тебя дела.
Я погладила шов на своей длинной футболке.
— Мне гораздо лучше, так как я могу нормально дышать в этой одежде. Спасибо.
— За что? — Она вскинула бровь.
— За леггинсы и футболку.