— Хорошо. Итак, по твоим словам, ты был кем со мной? Снисходительным? Терпимым?
— Доминирующим, — ответил он с самодовольным выражением лица.
— Не буду спорить.
— Тогда делай, что я говорю. Снимай одежду.
Моя кожа превратилась в горячую плоть, как будто он уже прикасался к ней. Мои губы разошлись, как будто он был в нескольких мгновениях от того, чтобы поцеловать их. Между нами было не менее семи футов, но мое учащенное дыхание и сжимающиеся бедра были такими, словно он прижимался своим телом к моему.
— Ты присоединишься ко мне? — Трудно было не заикаться, его пугающее присутствие заполняло все пустое пространство вокруг меня.
— Если тот сценарий с маленьким душем был хоть каким-то признаком, то ты знаешь, что я не буду к тебе присоединяться. Но я буду наблюдать.
— Почему? Зачем просто стоять в тени и наблюдать?
Он изучал меня из-под темных ресниц, глаза сияли в резком освещении.
— Как человек, обладающий большим количеством ценных активов, я люблю сидеть и любоваться тем, что досталось мне таким трудом.
— Я не твое имущество, Святой.
Судя по самодовольному выражению его лица, он ожидал моей реакции.
— Конечно, это так.
— Нет.
— Тогда кто же ты? Моя пленница?
Если бы это было несколько недель назад, я бы без колебаний ответила "да". Сказала бы, что я действительно его пленница. Но в последнее время это все меньше и меньше походило на правду.
— Скажи мне, Мила. Кто ты?
Мне не нравилось, что он загоняет меня в угол, переводя наш разговор в то русло, к которому я не была готова.
— Я не знаю. — Это был честный ответ.
— Хорошо. Тогда ответь мне вот на что. Если бы мне пришлось сказать тебе прямо здесь и сейчас, что у тебя есть свобода. Что ты можешь решить, остаться или уйти, без каких-либо последствий… Каким был бы твой ответ?
Это было именно то направление разговора, которого я пыталась избежать. Сэйнт принуждал меня на протяжении всего разговора, медленно и тактично загоняя меня в угол. Я не была готова к этому разговору с ним, потому что сама не знала, что буду делать, если ему вдруг придется предоставить мне свободу выбора.
Все, что я могла сделать, это собрать воедино ту крошечную толику мужества, которая осталась в моих жилах, чтобы стоять перед дьяволом во весь рост.
— Я бы ушла, — солгала я, и улыбка на его лице сказала мне, что он видит меня насквозь.
— Ты уже пробовала однажды. Но далеко не ушла, помнишь?
— Помню. Но в следующий раз я не перестану бежать.
В два шага он сократил расстояние между нами быстрее, чем я успела отступить, и вперил в меня взгляд, способный пробить гранит.
— Ты никогда не перестанешь бежать, а я никогда не перестану охотиться.
Он провел тыльной стороной ладони по моей щеке — нежное прикосновение, которое противоречило жесткому взгляду его глаз. Хрустальные радужки, утопающие в грехе, заворожили меня, оставив в затруднительном положении и не в силах пошевелиться. Одним пальцем он провел по моей шее, опустился между грудей, обжигая кожу.
— Не заставляй меня просить снова, Мила.
Последние несколько недель между нами началась игра. Игра, в которой он требовал, а я не поддавалась. Но каждый игрок знал, что если ты хочешь быть лучшим, то должен обладать проницательностью, чтобы понять, когда нужно бороться, а когда сдаться. Никогда не вступай в бой, если знаешь, что не сможешь его выиграть, а сейчас это был именно такой бой, и я проиграю, если не подчинюсь.
Наши взгляды не отрывались друг от друга, когда я сделала шаг назад и потянулась к молнии, которая тянулась вниз между грудей… лифчика не было видно. Медленно опуская ее вниз, я даже не моргнула, мое сердце колотилось с частотой тысяча ударов в минуту. Пальцем я спустила ткань с одного плеча, потом с другого, не сводя с него глаз. С каждым вдохом воздух оседал глубоко в моих легких, а внутренности напрягались. Выражение лица Сэйнта оставалось каменным, пока он наблюдал за тем, как я выкручиваюсь из комбинезона. Впервые он прервал зрительный контакт, когда ткань опустилась вокруг моих ног. Он посмотрел вниз, глаза его были скрыты, а взгляд скользил по моим ногам. На секунду он остановился на вершине моих бедер, склонив голову набок и рассматривая мои черные атласные трусики. Его взгляд метнулся к моему с молчаливым предупреждением, его радужные глаза горели похотью и убежденностью — смесь, которая может оказаться смертельной для такой женщины, как я.