Я провел ладонями по лицу.
Прошлой ночью, когда она заснула в моих объятиях, я не мог перестать смотреть на нее — точно так же, как в ту ночь, которую мы провели на палубе. Я не хотел закрывать глаза. Я не хотел засыпать из страха, что то, что я чувствую, исчезнет, когда я проснусь. И это было чертовски приятно… чувствовать что-то, кроме тьмы ненависти и ярости.
Возможно, ответ был прост. Может быть, решение всех моих проблем — отказаться от войны с отцом. Никаких акций "Торрес Шиппинг". Никакого Рафаэля. Никаких скрытых условий. Только мы. Мила и я. Возможно, более простой вариант был бы правильным выбором. В глубине души я знал, что именно к этому все и придет.
К решению…
Выбору между моим отцом… или Милой.
(1) Уловка 22 — целенаправленно созданная или случайная правовая ситуация, состоящая в том, что попытка соблюдения некоторого правила, сама по себе означает его нарушение.
18. МИЛА
Я нервничала. Я не знала, почему, но нервничала. Елена заказала для нас закуски и шампанское, пока мы готовились к торжеству, но у меня не было аппетита, а от одной мысли об алкоголе меня слегка тошнило. Трепещущие бабочки, которых я чувствовала раньше в своем желудке, превратились в камешки, которые царапались о мои внутренности.
— Ты. Выглядишь. Сногсшибательно. — Елена смотрела на меня с благоговением, ее глаза светились гордостью. — Марчелло прав. Красный цвет тебе к лицу.
Я улыбнулась и уложила локон в прическу, на создание которой Елена потратила несколько часов.
— Ты действительно выглядишь сияющей, — продолжила она и наклонила голову набок, глядя на меня. — Ты вся светишься.
— Свечусь? — Я нахмурилась.
Она поджала губы, и на какое-то мимолетное мгновение показалось, что она почти опечалена.
— Что случилось, Елена?
— О, ничего детка. — Она отмахнулась. — Моему маленькому племяннику понравится эта корона из кудрей. Я точно помню, что он говорил тебе, что ему нравится, когда ты укладываешь волосы.
— Так и есть.
— Ну что ж, тогда Марчелло сегодня будет в восторге, потому что ты, моя дорогая, выглядишь как королева.
Я сделала реверанс и рассмеялась. Елена захихикала и подошла ко мне, сама похожая на королевскую особу в изумрудно-зеленом платье, которое идеально подходило к ее цвету лица.
— Ты настоящая красавица, Мила. Статная. Волевая.
Она взяла меня за руку и посмотрела на меня так, как я всегда представляла себе, как мать смотрит на свою дочь. С любовью и гордостью.
Она прижалась к моей щеке.
— Мне не выпала честь иметь дочь, но я думаю, что если бы она у меня была, то была бы точно такой же, как ты.
— Елена, — прошептала я, слезы застилали мне глаза. — Спасибо.
— Иди сюда, деточка. — Она притянула меня к себе, чтобы обнять, и я с легкостью устроилась в ее объятиях. Это было то, чего я никогда не испытывала, но о чем мечтала всю свою жизнь. Любящие объятия матери, роль, которую Елена играла с тех пор, как началось это испытание, постепенно заполняя пустоту в моем сердце.
Она откинулась назад.
— Я знала, как только увидела тебя, что именно ты изменишь его.
— Я не хочу его менять, Елена. — Я улыбнулся и взяла ее за руки. — Я люблю его таким, какой он есть.
Ее глаза расширились от удивления.
— Любишь?
Я сглотнула.
— Да. Люблю. Я влюбилась в него. Я полюбила все в нем. Даже его темноту.
— Если человек готов принять даже худшую часть кого-то, то это, несомненно, настоящая любовь.
— Давай посмотрим, как все пройдет, прежде чем мы начнем читать стихи о настоящей любви, не так ли?
Она хихикнула.
— Конечно. А пока давай отправим Золушку на бал. — Она игриво подмигнула мне и уже собиралась выйти из спальни, когда я окликнула ее.
— Елена?
— Да, детка?
— Ты так и не сказала мне значение последней карты. Императрицы?
Елена криво улыбнулась.
— Мне кажется, что это и не нужно, так как ты скоро сама все узнаешь.
— Что это…
В дверях появился Джеймс.
— Дамы, готовы идти?
— Да, — ответила Елена и зацепилась рукой за его локоть. — Ты идешь, Мила?