Сегер недоверчиво покачал головой. Было странно и не к месту обсуждать это здесь, но мисс Уилсон, как ему казалось, была не такой, как другие дебютантки. Честно говоря, она была не похожа на других женщин, которых он знал.
Тем не менее казалось, она искренне желала услышать его историю, а ему совсем не хотелось разочаровывать леди.
— Не то чтобы я чувствовал, что не могу вернуться, — сказал он. — Мне просто этого не хотелось. Таков был мой выбор, и я думаю, что мое нежелание раскаяться выводило из себя некоторых правоверных людей, которым хотелось заставить меня просить.
— Так это ваша гордость мешала вам просить прощения?
— В некоторой степени. Но в основном этот скандал был последней каплей. Я и задолго до этого не любил общество. Как я уже говорил, я никогда не хотел участвовать в ярмарке невест.
— Вы никогда не хотели выбрать себе жену? — удивилась Клара.
Он почувствовал, как напряглись его плечи.
— Но не в обществе и не таким образом, когда все сводится к безумной жажде улучшить свое положение. Признаюсь, меня это не интересовало. Когда дело дойдет до свадьбы, я рискну примириться с судьбой.
Казалось, ответ удовлетворил ее.
— Но разве вы, дорогая, не желали бы узнать всю правду об этом скандале или хотя бы выслушать меня? — Ему хотелось отвлечься от самых глубоких, давних переживаний, повлиявших на его выбор такого стиля жизни.
Она посмотрела ему в глаза:
— Да, я бы хотела выслушать вас.
Они пошли к свободному диванчику в уголке и сели.
— Сначала расскажите, что слышали вы, и я скажу вам, правда это или ложь.
Стараясь не повышать голоса, Клара рассказала ему, что знала: он был вызван свидетелем на бракоразводном процессе в суд для доказательства неверности леди.
Сегер откинулся на спинку дивана.
— Это правда.
Голос мисс Уилсон утратил свои кокетливые нотки. Неожиданно она задала вопрос, который могло бы задать только невинное дитя.
— Так вы были любовником этой дамы?
— Был, — не моргнув ответил Сегер.
Кивнув, Клара опустила глаза на сложенные на коленях руки и притихла.
Сегер придвинулся к ней:
— Несколько минут назад вы выражали весьма свободные взгляды. А сейчас вы совсем другая. Вы возмущены?
Она покачала головой:
— Нет. Не возмущена. Я знала, что это должно быть правдой. Если вспомнить, где мы встретились.
Он снова откинулся на спинку дивана.
— Ах да, в притоне пороков. Так это вы там все поняли? Моя сущность раскрыта. Предупреждаю вас, я безнравственный соблазнитель.
— Меня уже предупреждали. И признаюсь, не один раз, и вы, и моя сестра, и я сама.
— Так вы знаете, что я негодяй? Почему же вы сидите здесь со мной?
Клара, казалось, глубоко задумалась над его вопросом, затем посмотрела ему в глаза:
— Если бы наше знакомство произошло по общепринятым правилам, я бы ответила вам, что сижу с вами потому, что верю в то, что ни один мужчина никогда не может быть полностью неисправимым. Но поскольку мы свободно и честно выражаем свои взгляды, допуская все виды порочности, я признаюсь, что сижу с вами по простой и ясной причине — я нахожу вас привлекательным.
Сегер улыбнулся. Богатая невеста была восхитительна. Парадоксальное сочетание природной сексуальности и трогательной невинности приводило Сегера в экстаз. Начинали пробуждаться инстинкты хищника. Он еще ближе наклонился к ней, вдыхая свежий чистый аромат ее кожи. Так близко, что это явно нарушало все приличия.
— Значит, я могу поверить в то, что между нами есть что-то общее?
Клара немного отодвинулась от него и с беспокойством огляделась.
— Я думаю, сэр, что вам следует сесть прямо. Мы же не на вашем Балу посвященных.
Глубоко вздохнув, чтобы преодолеть нараставшее в нем желание, Сегер заставил себя подняться. Он протянул ей руку:
— Вы совершенно правы, это просто позор. Вы голодны?
Клара дала ему руку.
— Голодна как волк.
Он повел ее к столу с фруктами. Выбрав на большой грозди несколько ягод красного винограда, он на раскрытой ладони предложил их мисс Уилсон. Не отрывая взгляда от его глаз, она взяла одну ягоду и положила в рот.
Он смотрел на ее влажные розовые губы и чувствовал неудобство в паху. Как жаль, что они сейчас не на Балу посвященных.
Мисс Уилсон сглотнула.
— Милорд, несмотря на то что я побывала в тайном обществе разврата, я хочу, чтобы вы знали, что я порядочная девушка. Простите, что говорю это, но вам следует так относиться ко мне.
— В свое оправдание скажу, что вам не следует так облизывать свои губы.
Клара усмехнулась и стала более серьезной.
— Я не хочу неприятностей.
Боже, как ему хотелось дотронуться до нее!
— Вы хотите мне что-то сказать?
— Да.
— Что вы больше не намерены рисковать?
Как раз в эту минуту к ним подошла пожилая женщина, Сегер запомнил ее с того первого вечера, когда он встретил мисс Уилсон. Это была ее дуэнья.
— Добрый вечер, дорогая, — сказала женщина. — Я вижу, ты лакомишься виноградом? Чудесный, не правда ли?
Вопрос, казалось, смутил мисс Уилсон. Сегер про себя выругался. Ничего удивительного, что он не избежал ярмарки невест. Разочарования были невыносимы.
— Милорд, — сказала мисс Уилсон, — позвольте представить миссис Еву Гантер. Миссис Гантер, маркиз Родон.
Они поздоровались. Сегер понял, что женщина тоже узнала его, но, естественно, не призналась в этом.
Она говорила несколько минут, затем жестом указала на другую сторону комнаты:
— По-моему, там несколько дам хотели бы познакомиться с тобой, Клара. Вы извините нас, лорд Родон?
Сегер догадался, что это была явная попытка увести ее из его общества. Его это не удивило. Он улыбнулся и кивнул.
— Может быть, мы сможем продолжить наш разговор немного позднее? — сказала мисс Уилсон.
— Буду ждать с нетерпением, — поклонился Сегер и отвернулся.
Маркиза наблюдала за своим пасынком и видела, как он отвернулся от мисс Уилсон.
— Они уже раньше встречались, — шепнула она Джиллиан. — Я в этом уверена. Ты заметила, как она прошла через всю комнату, чтобы поговорить с ним? В жизни не видала таких вульгарных манер. Помоги нам Боже, если она из всей толпы выбрала его. — Куинтина взглянула в сторону камина, около которого собрался кружок джентльменов. — Ради всего святого, почему она не охотится за герцогом Гайсборо? Он здесь самая лучшая добыча.
— Да по той же причине, что и я, тетушка. Он не тот, кто ей нужен.
Маркиза сжала зубы и вздохнула.
— Мне неприятно говорить это, Джиллиан, но ты могла бы научиться кое-чему у этих американских девиц. Надо признать, что именно их развязность привлекает наших несчастных джентльменов, которые рвутся поговорить с ними. — Она прищурилась от отвращения. — И все потому, что эти девицы все время улыбаются и смеются, рассказывая глупые, невероятные истории. Клянусь, я презираю американок.
Джиллиан посмотрела на тетку. Куинтина сжала челюсти.
— Они не знают своего места, они слишком самоуверенны. Они думают, что могут купить все за деньги, которые «зарабатывают», надо ли еще об этом говорить? Ты не представляешь, что мое сердце было разбито, когда дом моей семьи перешел в руки грубого американского рабочего, который заработал свое богатство, промывая золотой песок. Промывая! Ужасное слово. Я в жизни не дотрагивалась до корыта. Но американцы напоминают мне пиявок. Они приезжают сюда охотиться. Они не понимают величия Англии.
— Вы забываете город Йорк, тетушка. Куинтина вздернула подбородок.
— Хм. А ты можешь рассказать какую-нибудь историю, Джиллиан? Разве ты никогда не поступала неприлично или странно? Я слышала, например, что герцогиня до своего приезда в Лондон однажды охотилась на буйволов. Она сказала, что умеет бросать томагавк. Ты, кстати, не знаешь, что такое томагавк?
Джиллиан покачала головой.